Уроки Джейн Остин. Как шесть романов научили меня дружить, любить и быть счастливым - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Дерезевиц cтр.№ 40

Дружба с кем-то вроде сэра Уолтера или миссис Клэй не может заинтересовать людей, менее податливых к лести, чем объекты их поклонения. Друзья могут быть куда более опасны и вероломны, чем враги, – предупреждает Остин, – даже если у них самые добрые намерения, иногда они не видят различия в том, что хорошо для других, и что – лично для них. Таким другом оказалась леди Рассел, которая, заменив героине мать, стала для нее единственным близким человеком. Самое грустное то, что Энн, чрезвычайно дорожа отношениями со старой леди, не позволяла себе заметить ее ограниченность. А после равнодушного приема, оказанного Энн семьей Мазгроув (полезный урок: «…сколь мало значим мы за пределами своего круга»), девушка в особенности начинает ценить «милость судьбы, пославшей ей такого верного и преданного друга, как леди Рассел». Ведь даже родная сестра Мэри относилась к отъезду из фамильного гнезда – трагедии, мучившей Энн многие недели, – с полнейшим безразличием. Да уж, после Мэри кто угодно мог показаться чудесным человеком, тем более – преданная старая дама.

Именно леди Рассел убедила героиню совершить величайшую ошибку в жизни – отвергнуть капитана Уэнтуорта, хотя, конечно, она сделала это из самых лучших побуждений. И позже, снова оказавшись в аналогичной ситуации, леди Рассел, как это ни удивительно, повторила свой совет, хотя прекрасно знала, как несчастна и одинока была ее подопечная все эти годы. Но к этому времени прозрела даже Энн. Было очевидно, что леди Рассел, осознанно или нет, заботилась о собственной репутации высоконравственной дамы, а вовсе не о благополучии девушки. Это себя, а не Энн, она пыталась уберечь от общения с человеком столь низкого и недостойного происхождения, с каким-то морским офицером.

Но что взять с леди, которая уверена, что заискивать перед виконтессой Дэлримпл – хорошо и правильно? Присмотревшись внимательнее к своей подруге, Энн поняла, что представления этой престарелой дамы и ее отца о том, чтó в человеке главное и насколько значимы его манеры и происхождение, по большей части совпадают. Однако стоило Энн решить для себя, как ей следует жить, – на этот раз самостоятельно, без помощи «друзей» – и леди Рассел «ничего не оставалось» (если она хотела сохранить дружбу с Энн), «как признать, что она кругом была не права, переменить свои сужденья, отринуть старые надежды и предаться новым». Проще говоря, Энн поставила леди Рассел перед свершившимся фактом. После того, как девушка ушла от отца и сестер, ей хватило бы решимости расстаться с любым, кто встанет на ее пути к счастью.

Такое происходит сплошь и рядом: друзья, казалось бы, отчаянно борются за ваше счастье, а на деле пытаются защитить собственное. Они убеждают вас порвать с тем, кто им не нравится, и жить только с теми, кто им приглянулся. Они уговаривают поскорее жениться, если сами в браке, или лелеют ваше одиночество, опасаясь, что иначе останутся в холостяках одни. Уверен, я и сам так поступал. Подобное происходит неумышленно – Остин это тоже знала – и, чтобы не идти на поводу у собственного подсознания, надо уметь отдавать себе отчет в своих поступках и, конечно, обладать определенным благородством.

Парочка, из-за которой я попал в компанию золотой молодежи, не страдала от избытка ни того, ни другого. «Слава богу, все позади!» – воскликнули они, когда я рассказал им о своем очередном неудачном романе. Под «всем» подразумевалась длинная череда неудач на любовном поприще – источник, из которого я черпал забавные истории, чтобы развлекать их. Вряд ли они хотели меня задеть, но такие комментарии давили на психику, особенно когда становилось ясно, что я снова выбрал не ту девушку и никак не могу разорвать с ней отношения. Приятель с женой считали, что «всему» уже пора закончиться, и я не должен разочаровывать их, оставаясь с неугодной им подружкой. Когда же я, наконец, решился на разрыв, их реакция оказалась вполне предсказуемой, хоть и не слишком ободряющей: «Нам жаль, что мы так никогда и не увидим тебя в окружении маленьких Билли». Что-что? Никогда? Хотите сказать, что моя песенка спета? По крайней мере, именно так это и прозвучало, словно я раз и навсегда доказал им, что абсолютно безнадежен.

По мнению Остин, настоящая дружба, как и настоящая любовь, – большая редкость. «Случается, что природа человеческая делается прекрасной от страданий, но, вообще говоря… себялюбие и нетерпенье встретишь там куда чаще, чем великодушие и стойкость. Как мало на свете дружбы истинной!» – заметила одна из второстепенных героинь «Доводов рассудка». Фраза принадлежала некой миссис Смит, у которой была очень нелегкая жизнь. По мнению Энн, эта женщина провела слишком много времени «среди людей, которые и побудили ее думать о человечестве хуже, чем оно того заслуживало». Во всяком случае, девушке хотелось верить, что человечество заслуживало лучшей оценки. И, пожалуй, это единственное, что ей оставалось, – верить. Героиня понимала, что миссис Смит, которая «очень много вращалась в свете», познала жизнь куда лучше, чем она сама. Несмотря на новые знакомства в кругу морских офицеров, собственный опыт Энн был не настолько велик, чтобы оспаривать суждения другой женщины.

Дружба между Энн и миссис Смит оказалась одной из тех самых драгоценных «редкостей». Они познакомились еще в пансионе, куда Энн приехала после смерти леди Эллиот: «…горюя о нежно любимой матери, скучая по дому, и страдала, как только может страдать четырнадцатилетняя девочка с чувствительной душою». Будущая миссис Смит, которая была старше Энн на три года, выказывала ей «доброту… старалась облегчить ее участь, утешала как умела, и Энн не могла ей этого забыть». Именно эти человеческие качества Остин превозносила в «Мэнсфилд-парке», и они значили для автора куда больше, чем все остроумие на свете.

Теперь наступила очередь миссис Смит уповать на людскую доброту. Овдовев, потеряв все средства к существованию, утратив способность самостоятельно ходить, она жила в двух темных неудобных комнатушках, и рядом не было никого, кто мог бы ей помочь. Сэр Уолтер не поверил своим ушам, когда узнал, что его дочь навещает женщину в таком положении.

– Уэстгейт Билдингс! – воскликнул он. – Пристало ль мисс Энн Эллиот посещать Уэстгейт Билдингс? И потом – кто такая миссис Смит? Вдова мистера Смита. Но кто был муж ее… И чем сама она взяла? Тем, что стара и больна! Да, мисс Энн Эллиот, странный же у вас вкус!

Но подлинную верность дружбе продемонстрировала все же миссис Смит. Ей было известно кое-что о человеке, очень близком Энн, однако правила приличия и личная заинтересованность мешали ей заговорить. С другой стороны, от ее слов зависело благополучие Энн! Миссис Смит не была святой. Она долго колебалась, не зная, как поступить. У нее оставалось не так много возможностей поправить свое финансовое положение и, побеседовав с Энн, она своими руками разрушила бы самую реальную из них. Но, в конце концов, миссис Смит собралась с духом и все рассказала.

Настоящая дружба, по мнению Остин, проявляется в умении ставить благополучие друзей выше своего собственного. Ты сам признаешься в ошибке, если не прав, и, что гораздо важнее, не побоишься поговорить с друзьями, если ошибаются они. Мне потребовалось немало времени, чтобы усвоить этот урок, ведь он пошатнул современные представления о дружбе, которые я полностью разделял. Считается, что между настоящими друзьями царят безоговорочные поддержка и согласие. Друзья обязаны щадить твои чувства, вставать на твою сторону в любом споре, оправдать тебя в любых обстоятельствах и никогда ни за что не осуждать. Но Остин думала иначе. Для нее жить счастливо означает постоянно совершенствоваться духовно, а совершенствование возможно только в том случае, когда тебе указывают на твои ошибки, заставляя их исправлять. Да, настоящие друзья желают тебе счастья, однако быть счастливым и быть довольным собой – не одно и то же; временами это прямо противоположные понятия. Настоящие друзья не скрывают от тебя твои ошибки, они указывают на них, даже если рискуют при этом потерять твое расположение; иными словами, рискуют собственным счастьем ради тебя.