Цветочки Александра Меня - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Пастернак cтр.№ 74

И когда появилась возможность выступать перед аудиториями дворцов культуры – он один говорил за всю церковь. Было такое ощущение, что церковь пребывала в тот период в некотором столбняке ввиду открывшихся свобод и была не готова действовать, а может быть, ей просто нечего было сказать. Чиновники всегда выжидают, как оно обернётся дальше. Зачем спешить? А он спешил. Он хотел обогнать неумолимое время. Не знаю, чуял ли, что его, земного, немного ему осталось.

Про Христа воскресшего он несколько раз говорил мне, что «Он управлял временем, как и пространством: не только проходил сквозь запертую дверь, но также мог путешествовать в будущее или в прошлое». Свидетельства этого он находил в некоторых неувязках евангелистов, описывающих последовательность явлений воскресшего Христа.

Владимир Шишкарёв

Как-то батюшка меня взял с собой на станцию, и мы шли по базару. Он, как ребёнок, радовался всему: там были арбузы, дыни, виноград, всё это осеннее богатство – ну, даже художник так картине не радуется. Он смотрел с восторгом на всё это дело. И мне он говорил: «Вот видите, Володя, у меня очень мало времени, но я ни одной крупицы красоты не упускаю. Есть мгновение – я это мгновение ловлю. И вы, – говорит, – не упускайте».

Священник Георгий Эдельштейн

Отец Александр Мень для меня всегда был загадкой. Я впервые задумался о нём в Алабине. Он всегда с точностью до минуты знал, когда закончит службу. Его прихожане могли отстоять всю службу до конца, подойти к кресту, не спеша дойти до станции, сесть на электричку и уехать – большинство были из Наро-Фоминска. Им нужно было на электричку. Опоздаешь – будешь стоять на морозе. Отец Николай Эшлиман тоже должен был служить так, чтобы успели на электричку в том же Монино. Но он всегда об этом забывал, сам опаздывал и замерзал, и морил холодом своих прихожан, но никогда не мог уложиться – то слишком рано заканчивал богослужение, то слишком поздно. Во всяком случае, у него никогда не было такой внутренней дисциплины, как у отца Александра.

Ирина Языкова

Отец Александр говорил: «Нужно жить здесь и сейчас, потому что подлинная жизнь существует только в этой точке. А мы, как правило, либо застреваем в прошлом, копаемся в воспоминаниях, либо улетаем мечтами в будущее. Но прошлого уже нет, а будущего ещё нет. Значит, мы не живём, потому что жизнь всегда происходит только здесь и сейчас».

Ариадна Ардашникова

Зима 1985 года. Помню, еле пролезла к отцу, окружённому людьми, и затараторила без передышки: «Отец Александр! Мы котёночка взяли, он к Померанцам на дачу приполз летом, с ним на террасе такой уют, и его назвали «Ют», они приютили его только на лето, им зимой неудобно с ним жить, мы решили его брать на зиму, хотим кастрировать, и выдохнула: «Вы благословите?» – «Ни в коем случае! Я категорически против». – «Но ведь в Москве собаки… задерут его насмерть… или коты дикие из подвалов…» – «Ну и что? Пусть умрёт мужчиной!»

Наталия Белевцева

Однажды, после исповеди, полной моей унылости, отец Александр вышел со мной на крыльцо церковного домика. Весна была в разгаре.

«Послушайте, Наташа, птички поют! Послушайте!» — он призывал меня к радости.

Сергей Бессмертный

Как-то я шёл вдвоём с отцом Александром от храма до кладбища, о чём-то беседуя. На несколько секунд, прервав беседу, он указал на птиц, носящихся в небе. «Это клесты, – сказал он, – у них сейчас особый период». (Я не помню, какой именно период он назвал, кажется, небрачный.) Я обратил внимание на то, как у батюшки сохранилось внимание ко всему живому, к природе, которую он любил и знал.

Пастор Алексей Бычков

Я посетил однажды церковь в Новой Деревне. Беседуя с ним на прогулке после богослужения, я услышал от него слова: «Люблю молиться на природе. Какая красота, какая близость Бога! Живая веточка берёзы несёт свидетельство о Боге!»

Марианна Вехова

Отец Александр говорил, что «хорошо, когда в нашей молитвенной жизни участвуют деревья, облака, птицы, пробегающие мимо дети, звёзды…»

На каком-то праздничном обеде у нас дома, когда за столом сидело много гостей с отцом Александром во главе, наша семилетняя дочка спросила: «А я встречу собаку Чапу после смерти? Куда улетела её душа? У неё была душа! Она была добрая, послушная, она всех любила! Так жалко, что она умерла…» Все засмеялись. Но отец Александр ответил серьёзно, без тени улыбки, с сочувствием: «На этот счёт существуют две точки зрения. Первая: у животных есть душа, но нет духа, и эта душа возвращается после смерти собаки в общую “собачность” – как бы в некую собачью идею, из которой она и происходила. Вторая: мы одухотворяем всё, что любим. И животные приобретают индивидуальность благодаря нашей любви. Тогда после нашей смерти все те, в кого мы вкладывали часть себя, устремляются к нам… Мне лично эта версия ближе. Я хотел бы, чтобы после моей смерти мои любимые собаки встретили меня, весело размахивая хвостами…»

Андрей Ерёмин

Мне вспоминается одна картина. Конец лета 1990 года. Всенощная. Мы с батюшкой вдвоём в алтаре. Стоит чудесный тёплый вечер. С улицы сквозь открытые окна доносится громкое пение птиц, заглушающее хор на клиросе. Алтарь погружён в дымку от курящегося ладана. Всё вокруг оставляет ощущение новизны и чистоты. И такие спокойные звуки – шелест перелистываемых страниц на аналое рядом с престолом. Слышится гул пчелы в углу оконного стекла. Мерное тиканье часов на стене… Батюшкина фигура, склонившаяся над книгой. Я подхожу к окну и обращаю его внимание на удивительный вид: яркий цветной узор из красных, жёлтых и изумрудных листьев в лучах вечернего солнца. Он смотрит в окно и задумчиво говорит: «Это – самая замечательная икона».^[69]

Михаил Завалов

Однажды, когда мы шли к его дому по той самой дорожке в Семхозе, разговаривая, отец Александр вдруг неожиданно остановился, нагнулся, и я увидел у него на ладони маленькую рептилию.

– Могут растоптать на дороге. Их и без того уже мало осталось в Подмосковье.

И, опустив тритона в родную воду весенней канавы, продолжал прерванный разговор «о проблемах».

Мы с женой с брезгливым ужасом рассказывали отцу Александру о том, как жили в Орловской области в доме, где ночами по нашим головам проползали чёрные крысы. Он азартно: «Чёрные!? Жалко, меня там не было! Ведь это же реликтовые животные, которых вытеснил обыкновенный вид крыс…»