Безмятежные годы (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Вера Новицкая cтр.№ 41

Отвечаю хорошо. Директор слушает благосклонно. Андрей Карлович быстро и одобрительно кивает своим арбузиком:

– Хорошо, хорошо, очень хорошо!

Дмитрий Николаевич, по обыкновению, застыл в своем олимпийском величии, но мне чудится насмешка на его тонких губах. Два-три вопроса еще.

– Прекрасно, благодарю вас. Прошу сесть. – Тонкая, длинная рука выводит равнодушно «12» в моей графе.

После этого директор поднимается, раскланивается, говорит несколько приятных слов Дмитрию Николаевичу и выплывает в сопровождении Андрея Карловича терзать другие младенческие души.

– К следующему разу попрошу по учебнику закончить все, что было мной рассказано на предыдущем уроке, а восемнадцатого числа вы будете добры написать сочинение. Темой не стесняю, каждая может выбрать по своему усмотрению. По курсу еще слишком мало пройдено, отвлеченной же темы мне своей давать не хотелось бы: для меня несравненно больший интерес представит прочитать, что напишет каждая из области, наиболее ее интересующей. Это до некоторой степени послужит характеристикой вкусов, симпатий, взглядов и общего развития каждой из вас.

А, вот это хорошо-о! Может быть, здесь мне удастся как-нибудь поддеть и разгневать вас, глубокоуважаемый Дмитрий Николаевич. Будьте уверены, что над темой я подумаю, и основательно.

Танька Грачева чрезвычайно возбуждена и вся поглощена выбором темы. Надо же показать свое «умственное развитие»!

Она ищет сочувствия и одобрения у Клепки. Что и говорить, источник надежный!

– Клеопатра Михайловна, как вы думаете, хорошая тема: «О влиянии среды на душу ребенка»? – торжественно выпаливает она, очевидно, целиком где-нибудь вычитанное заглавие, так как своим умом она ни-ни, ни в жисть бы до того не додумалась.

Клепка умилена.

– Какая чудесная, глубокая идея! Сколько можно написать! – закатывает она от восторга глаза под потолок. – Вот это значит серьезная девушка, мыслящая, – летит в наш огород камешек. – Напишите, непременно напишите, прекрасная тема!

– Клеопатра Михайловна, я тоже хотела с вами посоветоваться, – скромно, подозрительно скромно подходит Пыльнева: вид у нее положительно святой, значит, жди беды. – Как вы думаете, ведь хорошо будет, если написать о влиянии гипнотизма на произрастание лесов в Центральной Африке? – не сморгнув, вкрадчивым голосом спрашивает она. – Эта тема не затрепанная, а как много можно сказать! – воодушевляется Пыльнева. – Правда? Вам нравится? Мне бы так хотелось, чтобы вам непременно понравилось: вы знаете, как я дорожу вашим мнением.

Клепка смотрит растерянно и недоумевающе. Тон так искренен, голосок так кроток, большие глаза ясно и спокойно устремлены прямо на нее. Сочетание слов темы слишком смелое и неожиданное, ей ли, бедной Клепке, сразу расчухать?

– Гипнотизм?.. Бог с вами, что это за тема: заниматься им грешно, это противно христианскому учению. И потом что за выражение: «затрепанная» тема! Фи, такие слова в устах молодой девушки! – уселась она на своего любимого конька, истощив весь антигипнотический запас.

– Так вам не нравится? Как жаль! – убитым голосом говорит Пыльнева. – Слово «затрепанная» я больше никогда не произнесу, извините пожалуйста, я просто не нашла подходящего слова, чтобы выразить, что тема эта не тошнючая, не намозолившая глаза, и вот…

– Пыльнева, что за выражения!..

Дальнейший разговор становится невозможным; ученицы давно уже хохочут, покатываются. Клеопатра прекрасная смутно чувствует подвох. Она до сих пор еще не раскусила Пыльневу и склонна считать ее «примерной», а потому такие выходки Иры совершенно сбивают ее с толку.

– А вы, Старобельская, уже тему выбрали? – обращается она ко мне.

– Нет, Клеопатра Михайловна, еще думаю, – отвечаю я.

«Имею, матушка, имею, да какую чудесную! И тебе, и милейшему Дмитрию Николаевичу нервы немножко подергаю», – мысленно договариваю я.

Посмотрим, какова будет оценка моей «характеристики», моих «вкусов» и умственного развития? Как же, так я вам и выложу всю свою душу на блюдечко, а вы потом с усмешкой «снисходить» будете! Нет, ни-ни, этого не будет!

Вот и восемнадцатое – день подачи сочинений. В четверть девятого я уже в гимназии и – о чудо! – самые неисправные, вечные опаздывальщицы, все налицо. Всюду посбивались кучками, советуются, обмениваются мыслями. Давыдова, находящаяся в вечных непримиримых контрах с синтаксисом Смирновского и знаками препинания, пытает всех по очереди спрашивая, достаточно ли запятой или необходима точка.

– Охота тебе мозги напрягать над такой ерундой! – пожимая плечами, возглашает Тишалова. – И кто их только выдумал, эти знаки? Мне самой они во где сидят, – проводит она рукой по горлу. – Я теперь твердо решила, со следующего раза буду поступать, как одна многоумная девица сделала: напишу работу, знака ни единого, а в конце все их в одну строчку повыстраиваю и подпишу: «Марш по местам!» – и скоро, и хорошо.

Кругом раздается дружный смех.

– Сделай, право, сделай так, Шурка, ведь это страшно остроумно! – восхищается тонкий знаток и ценитель подобных штучек Ира Пыльнева.

Шуру берет задор:

– Думаешь, не сделаю? Вот посмотришь!

– Дмитрию Николаевичу? – раздаются со всех сторон полные сомнений возгласы…

– Ах, ему? Да, правда!.. – решительный тон Тишаловой падает на октаву. – Но почему ж непременно ему? Другому напишу… да вот Данри напишу, как Бог свят, напишу. Еще как красиво выйдет по-французски: ~ vos places, s’il vous pla’t! [99] – вновь раззадоренная, лихо восклицает она.

– Ну, что же кто написал? – спрашиваю я у ближайшей группы.

В большинстве случаев это «воспоминания»: «Как я провела лето» или праздники какие-нибудь, несколько описаний поездок, две-три характеристики. Грачева, верная себе, поддержанная высшей ученой инстанцией – Клепкой, намахала свою среду, влияющую на душу ребенка. Зернова написала о значении науки в жизни человека. Сахарова, вероятно, по примеру Зерновой, перед апломбом и ученостью которой она благоговеет, тоже взялась терзать хитромудрую тему: о влиянии труда на человека. Ой, высоко, матушка, забралась, как бы не шлепнуться!

– Муся Старобельская, а ты о чем написала? – несется со всех сторон.

– Моя тема: «Умственные, нравственные, физические и социальные преимущества лентяя», – заявляю я.

– Что-о?

– Как, ты серьезно?

– Не шутишь?

– Ни-ни, какие там шутки. Читайте сами, вот ясно, черным по белому написано, – поворачиваю я им лист.

– Правда!

– И подашь? – раздаются удивленные голоса.

– Конечно, из-за чего бы я иначе беспокоилась!

Даже самые шустрые поражены. Как, ему, их идолу, кумиру – и вдруг дерзнуть?! Самая мысль о такой возможности не умещается в их головах.