Подарки фей - читать онлайн книгу. Автор: Редьярд Киплинг cтр.№ 40

– Ну, еще бы! – засмеялся Пак, -

Продолжай, брат Широкая Нога.

– К этому времени, – продолжал Фараон, – месье Талейран тоже выбился в люди. Он уплыл во Францию и снова сделался там важной птицей, чуть ли не членом правительства. Но его опять прогнали – после истории с какими-то взятками от американских представителей. Наши бедные эмигранты рассудили, что теперь-то уж с ним покончено. Но мы с Красным Плащом так не думали. Господин аббат был жив – и этим все сказано!

Большая Рука подписал-таки договор с англичанами, и торговля с Англией стала на редкость выгодным делом – если только вам не страшен военный флот. Французы и англичане воевали друг с дружкой, а Америке – как и предвидели господа министры – доставалось от тех и других. Если английский военный корабль перехватывал американское торговое судно, капитан забирал себе всех лучших матросов – потому что они, мол, британские подданные. Если корабль был французский – прощайся с товаром: ведь груз предназначен для противника! А уж если попадешься испанцам или голландцам (эти тоже, как могли, досаждали Англии) – одному Богу известно, что с тобой сделают.

Наконец я сообразил, что для успешной торговли нужно, во-первых, быстроходное судно, а во-вторых – человек, который сумел бы, по мере надобности, обернуться то французом, то англичанином, то американцем.

Я же мог без труда раздобыть и первое, и второе. И вот, в конце сентября девяносто девятого года я отплыл из Филадельфии со ста одиннадцатью бочонками лучшего виргинского табака на новеньком бриге «Берта Оретт». Это имя моей матери в девичестве: я думал, оно принесет мне удачу… Так оно, в конце концов, и вышло.

– И куда вы направлялись? – спросил Пак.

– М-м… В какой-нибудь английский порт. Как получится. Я не стал посвящать в это дело Тоби и прочих братьев: они не очень-то смыслят в тонкостях табачной торговли.

Пак поддел босой ногой какую-то деревяшку – и не то кашлянул, не то усмехнулся.

– Да-а, тебе хорошо судить! – вдруг обиделся Фараон. – А каково приходилось нам? Мы распустили все паруса и понеслись через Атлантику, дрожа и озираясь, точно курица на конском торгу. И трех дней не прошло, как нас задержал английский фрегат. Они прислали на борт своих людей, и те забрали у нас семерых отличных матросов. Я заметил офицеру, что это уж слишком, а он только отмахнулся: некогда, мол, спорить, воюем со всей вселенной! От следующего фрегата мы ушли с одной пробоиной в корме. Потом двое суток подряд за нами гнался французский капер, с которого то вопили, то стреляли; наконец его отогнал паршивый английский десятипушечный бриг – и сам же имел наглость забрать у нас еще пять человек. И в таком вот виде мы добрались до входа в Ла-Манш: из тридцати пяти человек двенадцати как не бывало, возле самого руля пробоина от восемнадцатифунтового ядра, шкот после встречи с французами – как решето; а пролив так и кишит английскими крейсерами, и у всех не хватает людей! Вот он, табачок-то, во что обходится, а вы еще говорите – дорого!

И в довершение всего, пока мы латали свои дыры, откуда-то из полутьмы вдруг налетел на нас французский люггер. Мы просигналили, чтоб он не приближался, да где там! Мигом взяли нас на абордаж, и на палубу, треща по-французски, повалили красные шапки. И тут наше терпение лопнуло. Мы похватали кто что мог и кинулись в драку. Нас было двадцать три человека против пятидесяти, и с нами быстро расправились. Слышу, мои люди бросают оружие и кто-то громко требует капитана «этой дьявольской посудины».

«Я капитан, – говорю. – И хоть вам, ворюгам, это все равно, вы находитесь на борту американского брига „Берта Оретт“».

«Что-о? Вот так здрасьте, я ваша тетя!» – откликается тот же голос и начинает хохотать.

«Кто со мной говорит?» – спрашиваю. Было уже темно, но голос мне показался знакомым.

«Лейтенант военного флота Эстеф л'Эстранж», – гордо пропел он по-французски, но я уже узнал его.

«Ого! – говорю. – Доблесть у нас, конечно, в роду – но ты и впрямь неплохо поработал, Стивен».

Тут он хватает нактоузный фонарь и подносит к моему лицу… Понимаете, это был молодой л'Эстранж, мой двоюродный брат. Мы не виделись шесть лет: с той самой ночи, когда затонул баркас и я оказался на «Амбускаде».

«О! – говорит он. – Так этот бриг назван в честь тетушки Берты? Он твой собственный или кто-нибудь еще в доле?»

«Владельцев двое, но груз только мой».

«Плохо дело, – говорит он. – Я, конечно, постараюсь помочь, но не надо было вам браться за оружие».

«Стив, – говорю я, – ты что? Ты ведь не собираешься в своем рапорте назвать это вооруженным сопротивлением? Мы просто слегка повздорили. Да на всех таможенных катерах смеяться будут!»

«Я бы и сам посмеялся, – говорит он, – если б не служил в военном флоте Республики. Но двое наших людей убиты и, боюсь, мне придется доставить вас в Гавр, в призовой суд».

«А они конфискуют мой табак?»

«До последней унции, – говорит он. – Но меня больше интересует судно. Его бы можно отлично приспособить для боя – если только мне его отдадут».

Тут я понял, что надеяться не на что. Я не виню Стива, своя рубашка ближе к телу, но я-то вложил все до последнего доллара в это судно и товар! А он знай себе твердит: «Не надо было браться за оружие».

Пришлось нам тащиться в Гавр. И хоть бы один английский корабль попался по дороге и выручил нас – так нет же! В призовом суде мой кузен сделал для нас все, что мог. Он признал, что не имел права перехватывать судно, идущее под американским флагом. Но двое убитых, сами понимаете, не шутка. Суд наложил арест и на бриг, и на весь товар. Хорошо еще, нас самих не засадили за решетку, а только пустили по́ миру. «Берту Оретт» получил молодой л'Эстранж, с приказом переоснастить и вооружить для французского флота.

«Я отвезу тебя в Булонь, – говорит мне Стив. – Матушка и все остальные будут очень рады. А оттуда дядя Оретт переправит тебя в Нью-Хейвен. А хочешь, возьму тебя вместе с командой к себе на судно? В трюмах короля Георга есть чем поживиться!»

Уж на что я был сердит, а все же не удержался от смеха.

«Хватит с меня, – говорю, – чужих трюмов. Куда это они отправляют мой табак?» (Бочонки как раз грузили на баржу.)

«Вверх по Сене, до Парижа, – отвечает он. – Там его продадут, а нам с тобой ни пенса не достанется».

«Добудь мне разрешение сопровождать груз, – говорю я. – Попробую поискать справедливости у американского посла в Париже».

«В мире не так-то много справедливости, – говорит он. – Не больше, чем во флоте».