Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века - читать онлайн книгу. Автор: Николай Воскресенский cтр.№ 63

Около этого времени, хотя и с опозданием, из Адмиралтейской коллегии были представлены отзывы о проекте, а также замечания на каждую должность адмиралтейских специалистов, например мастеров корабельного, блочного и других. Из всех этих мнений и замечаний наиболее основательным оказалось, как и следовало ожидать, мнение вице-адмирала Крейса, вследствие чего оно и не осталось без влияния на переработку некоторых глав Регламента ^[621]. Замечания всех других должностных лиц Адмиралтейства, составившие значительную часть 39-й книги дел Кабинета (I отделение, листы 302–396), не оказались столь ценными.

Подобно царю, и Сенат, получив проекты регламентов коллегий, посылал их на изучение в другие коллегии, круг дел которых близко соприкасался [с делами той, чей регламент рассматривался]. Так, получив 18 марта 1721 года текст проекта второй редакции Регламента Коммерц-коллегии, Сенат в мае того же года переслал копию его в Камер-коллегию с приказанием «в той колегии рассмотреть, нет ли во оной какого сомнения, касающегося до Камер-колегии; и ежели что усмотрено будет, то на те пункты, которые будут касаться до Камер-колегии, написав от той колегии мнение, в какой силе быть, надлежит при доношении для апробации подать в Сенат немедленно» ^[622]. Такое мнение Камер-коллегии, составленное Генрихом Фиком, и было представлено Сенату в июне 1721 года ^[623]. Оно послужило материалом для дальнейшего обсуждения законопроекта в Сенате.

Из распоряжения Петра об отсылке для обсуждения в Сенат и государственные коллегии проектов Регламента Адмиралтейства, Табели о рангах и т. д. видно, что царь не делал исключений из общего порядка обсуждения будущих законов для проектов, составленных им самим или у него в Кабинете. Однако те главы, которые были написаны Петром, в Сенате обычно не перерабатывались, а только, если нужно было, дополнялись.

Изучение подлинных архивных материалов свидетельствует, что обсуждение законопроекта не было только формальностью – оно было серьезным и деловым, требовавшим от сенаторов вдумчивого отношения, знания всех сторон государственной жизни и общественных отношений, умения приспособить новые нормы к существующим порядкам. В этом отношении сенаторы оказывали Петру значительную помощь. Если самому Петру принадлежали ведущая роль в правотворчестве, руководство собиранием иностранных законодательных источников и подготовкой к началу законодательной работы, намечание перспектив и плана, основные зарисовки будущей постройки и закладывание наиболее капитальных ее частей, то выполнение деталей, согласование новой постройки с уже возведенным и возводимым зданием и, наконец, подготовительные работы к сдаче – апробации – вся эта большая и сложная работа выполнялась Сенатом.

Изучим эту стадию работы, которую вице-адмирал Крейс называл «экзаминацией» закона.

Обычно после составления первоначального проекта требовалось дополнить его, проверить, согласовать. Приведем несколько примеров такой работы. После написания первоначального проекта Адмиралтейского регламента, при выработке формы паспортов для кораблей Петр дает повеление: «Сыскать таких писем пропускных, как французской видели, аглинской и галанской, своим и чужим кораблям» ^[624]. «С сего отдал список Сиверсу в 28[‐й] д[ень] ноября 1721 г.», – делает пометку секретарь комиссии. При обсуждении Табели о рангах Петр распоряжается по поводу помещения в лестнице рангов статских секретарей: «Писать Павлу Егужинскому, чтоб о сем он спросил Кампредона» ^[625]. При составлении Регламента Адмиралтейства Петр требует от вице-адмирала Крейса подготовки сведений, необходимых для работы над проектом: «Мемория г[осподину] вице-адм[иралу] Крейцу: Понеже скоро будем зачинать книгу о Адмиралтействе, того ради надлежит ведать о всех материалах, которые подряжаются и которые работниками отправляются, и в которых местах, и как, людьми, или лошадьми, или водою, которые дома сыскиваются и которые из чужих стран привозятся» ^[626] и т. д.

При написании и обсуждении иногда требовались справки и согласование проекта с изданными ранее законами. Примером может служить изучение законов о фискалах при выработке должности прокурора Адмиралтейской коллегии и генерал-прокурора: «Благородный господин секретарь, – писал кабинет-секретарь Макаров обер-секретарю Сената Позднякову ^[627]. – Указы и должности фискалские, что есть в Сенате, изволите собрать и, переписав, оные ко мне прислать сегодня, также и из Воинского уставу фискалскую должность к тому же извольте, выписав, прислать» ^[628].

При обсуждении законопроектов порою было полезным изучение какого-нибудь явления из западноевропейской государственной жизни не по законодательным источникам, а по непосредственным наблюдениям и практике. В таком случае Петр пользовался, как мы уже отмечали, материалами, доставленными его агентами из [числа] русских людей и иностранцев. Например, при обсуждении льгот по образованию при продвижении по ступеням рангов Петр потребовал от Генриха Фика соответствующей справки относительно постановки образования и воспитания дворянства в Швеции. Фик представил 7 февраля 1721 года в Коллегию иностранных дел составленную им «Реляцию, каким образом молодые графы, бароны и шляхтичи в Швеции к государственным службам воспитаны и потом употреблены бывают» ^[629]. Эта справка находилась у Петра при составлении им закона [от] 7 марта 1721 года о выслуживании рангов указными летами ^[630], при выработке первой редакции [от] 19 февраля того же года.

Первоначальный проект, а также дополнительные материалы к нему поступали обычно в Кабинет Петра или в Сенат. Петр единолично или с комиссией, а Сенат в общем своем собрании знакомились с представленным законопроектом, полностью зачитывая его. При сенатском рассмотрении проект читали обер-секретарь Сената А. Я. Щукин ^[631], а впоследствии И. Д. Поздняков и своею рукою вносили поправки в текст проекта, формулируя исправления, являвшиеся результатом общего обсуждения в Сенате. Для ведéния такой работы и тот и другой обладали всеми необходимыми данными. Они владели правильным русским языком, ясным, выработанным на законодательном и актовом стиле установлений московского периода, без лишних иностранных слов и терминов; законодательный текст в их изложении всегда точен, краток, без ламентаций по поводу несовершенств общественной жизни и без моральных сентенций. В их писаниях, отражающих приемы правотворчества и воззрения сенаторов [Петра I] вообще, не ставилось ни широких задач, ни смелых планов, не видно и особого пристрастия к иностранным новшествам, а, наоборот, заметно некоторое тяготение к московским старым порядкам, к Соборному уложению. При всем том их исправления всегда были деловиты. Сенатские обер-секретари, формулируя выводы и запечатлевая на письме работу Сената, умели толково, в форме, приемлемой для Петра, выразить исправления текста первоначального проекта, шедшего иногда вразрез с установившимися общественными отношениями или нарушавшего чьи-либо частные либо классовые интересы, согласовать проект с существующими законами или лишить его особой одиозности для высших классов умело составленной справкой. Конечно, все это – только до известного предела, пока сенаторы не встречались с непреклонной волей и неумолимым гневом царя.