Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века - читать онлайн книгу. Автор: Николай Воскресенский cтр.№ 52

В первоначальном наброске «Инструкции герольдмейстеру» при Сенате, сделанном в 1721 году ^[527], были указаны все отличительные черты этой должности, как они окончательно установлены текстом закона от 5 февраля 1722 года ^[528]. По первоначальному проекту герольдмейстер должен был: 1) составлять списки дворян для службы; 2) организовать школу для дворянских недорослей; 3) надзирать за установленной пропорцией дворян в службах военной и гражданской, «дабы служилых на земле и на море не оскудить»; 4) следить за укрывающимися от службы дворянами и посылать их на гражданскую службу по требованию Сената. Те же функции своеобразной дворянской биржи труда остались за этой должностью и в окончательной редакции закона.

Должность фискала, обрисованная Петром вначале в сепаратных указах 1711 года, 2 и 5 марта (см. фотокопии), осталась по сути с теми же функциями и по черновому наброску, и по окончательному тексту «Указа о фискалах» [от] 1714 года, 17 марта ^[529]. В дальнейшем, в связи с изданием военных уставов и «Должности генерала-прокурора», были произведены некоторые изменения в организации, подчиненности и отправлении службы фискалов, основная же сущность фискальской должности как органа для тайного надзора за делами, «гласа о себе не имеющими» ^[530], была сохранена в том виде, как была определена первыми указами о фискалах.

Также в первой редакции были намечены Петром все основные положения закона «О форме суда» ^[531] от 5 декабря 1723 года.

В первом же наброске «Определения Коллегии иностранных дел» Петр с предельным лаконизмом, на двух страницах ^[532], обрисовал состав, организацию, особенности отправления дел Государственной коллегией иностранных дел, ее компетенцию и личный состав. В нескольких словах он определил состав Тайного совета коллегии и пределы его власти: «Когда важные дела, то призывает всех или несколько, по качеству дела, тайных советников действителных. И от всех быть совет на письме и потом докладывать». Так же кратко формулировал он особенности ведéния дел этой коллегии, связанные с соблюдением тайны: «И для сего дела иметь им особливый апартамент и все дела тут отправлять и сочинять, а по дворам не волочить». При подборе личного состава он требовал особой осмотрительности: «К делам иностранным служителей колегии иметь верных и добрых, чтоб не было диряво, и в том крепко смотреть». При совершении преступления кем-либо из служителей начальники, а также и те, кто знает «за кем в сем деле вину, а не объявят», согласно строго проводимому Петром принципу уголовной его политики «будут наказаны яко изменники» ^[533].

Уловив все особенности организации Коллегии иностранных дел, где соблюдение тайны являлось одним из неотъемлемых условий успешного ведения иностранной политики, Петр специальным собственноручным указом «господам Сенату» от 16 января 1724 года распространил нормы этого «Определения» и на Сенат: «Получа сие, учините по примеру Иностранной колегии, чтоб секретные дела были особливо у надежных людей, чтоб впредь такого скаредства не учинилось» ^[534].

Из сделанного нами краткого анализа сравнительно небольшого количества первоначальных проектов Петра тем не менее видно, что законодатель всегда имел какую-либо основную идею, когда принимался за работу над законом, поэтому принципиальные нормы излагались прежде других, часто лаконически, но пронизывали весь закон в целом, делая его целеустремленным, проникнутым внутренним единством.

Такой принципиальностью содержания и неизменностью основных норм первоначального наброска отличаются все законопроекты Петра, и этим они разнятся с проектами его сотрудников, в том числе и иноземцев. В проектах сотрудников Петра, если их законопроекты не были точным выражением взглядов и воли царя, не видно основных, принципиальных норм; они не могли сделать проект смелым, творческим, прогрессивным. Поэтому в их законопроектах больше положений, фиксирующих существующие общественные отношения, подробностей, мелочей, чем прогрессивных норм, направленных к переустройству государства и общественных отношений. Если же автором являлся иноземец-прожектер, то его проект состоял или из перечисления норм, регламентирующих внешний бюрократический порядок, или из выписок из иностранных законодательных актов, без всякого учета особенностей Русского государства и русского народа. Для последней категории, прожектеров, было вполне естественным отсутствие в их законопроекте норм актуальных, содействующих перестройке общественных отношений, так как они не знали России, кроме ее правительственных кругов, в отношении же русских государственных деятелей это явление может показаться неожиданным. Однако при более близком ознакомлении с кругом сподвижников Петра и с условиями, в которых им приходилось действовать, особенно при исключительном характере самого царя, и этот факт также становится вполне естественным и понятным.

Сотрудниками царя являлись главным образом дворяне, притом крупные землевладельцы. Из них по преимуществу состоял и Сенат, этот высший административный и законосовещательный орган в государстве. Сенаторы в большинстве своем не были в состоянии, даже при понимании ими крупных задач и потребностей государства того времени, пойти сознательно на ограничение своих дворянских привилегий и принять деятельное участие в законодательных определениях, направленных к согласованию их интересов с интересами других классов, выдвигаемых на историческую арену ходом экономического развития России и потребностями государства. Война, длительная, тяжелая, с постоянной нуждой в деньгах, военном снаряжении, обмундировании и снабжении армии, выдвигала самым неумолимым образом свои требования, ставила свои задачи, а на немедленном выполнении их настаивал Петр под угрозой: «…ежели неосмотрительно будете делать, то пред богом, а потом и здешнего суда не избежите» ^[535]; или: «…ежели преступником (которые для своих польз интерес государственной портят) не учините смертную казнь, не щадя никого в том, и ежели инако в том поступите, то вам сие будет» ^[536]; или 29 ноября 1712 года «Господам Сенату»: «Ибо инако, ежели они (войска. – Н. В.) не будут доволны, а нужда их требовать будет, тогда не минете не только жестокой ответ дать, но и истязаны будете» ^[537].