Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века - читать онлайн книгу. Автор: Николай Воскресенский cтр.№ 174

Следующий раздел – артикулы 71–79, об особенностях положения «морских служителей», – не мог не найти точной законодательной обработки во французских кодексах, в законах развитого, передового морского государства. Общее направление политики Русского государства в эпоху Петра I было весьма близким по своему характеру, задачам и приемам [к] французской государственной политике, и потому почти все статьи этого раздела оказались в русском Регламенте Адмиралтейства заимствованными из французских морских законов. Следует отметить, что одна статья – артикул 73: «В долгах морские служители не имут арестованы быть во время походу» – в первой редакции обозначена как заимствованная из датских законов. В артикулах 71–79 – так же, как и в следующем разделе, артикулах 81–92, о международных нормах в связи с плаванием русских военных кораблей по мировым морским путям, – нашли свое выражение основные начала русской политики, защиты государственных интересов России, протекции национальной морской торговле и т. д. Те же задачи во внешней политике и торговле ставились и названными французскими законами, выработанными министром «Кольбертусом» ^[1533]. Поэтому на всех остальных статьях обоих разделов, не говоря уже о точно заимствованных артикулах 83, 87–89 и 92, также лежит отпечаток влияния французских законов и установленных ими порядков.

Раздел о призах – артикулы 94–106 – заимствован полностью из французского ордонанса 1689 года ^[1534]. Для русского законодателя эта отрасль морского права была новостью, так как Россия только что начала выступать как морская держава. Все двенадцать артикулов этого раздела были приняты русским законодателем без переделки и изменений из французского источника.

Из последнего раздела – артикулы 107–112 – две статьи были также заимствованы из французского кодекса: артикул 107 – «О переписке пожитков после умерших» и артикул 110 – «О награждении явльшегося лучше других». Артикул же 111 – «О решении дел, на которых примеру нет» – хотя и имеет пометку «из французского», но был полностью переработан Петром в связи с основными законами России, которые в то время им были выработаны и внедрялись в государственном управлении России ^[1535]. При третьем чтении проекта в комиссию была представлена редакция французского артикула под заголовком: «Из консилии французской, из гл[авы] XVIII» ^[1536]. В этой французской статье были приведены две нормы: а) при трудных для решения делах члены коллегии должны взять дело домой и на следующий день сообщить свое мнение, и б) при разногласии делá должны решаться большинством голосов, хотя бы мнение меньшинства [и] разделял [сам] президент [коллегии]. Эти нормы не были новостью для русского законодателя и для коллежских порядков России, поэтому они не были повторены в Регламенте Адмиралтейства. Редакция же главы, написанная Петром, явилась весьма тонким, точным и в то же время оригинальным определением самой сущности конституционных порядков, выработанных русским законодателем вполне самостоятельно в период установления империи в России, преобразования центральных учреждений, а также пересмотра сословных прав отдельных классов Русского государства. Содержание артикула 111 мы уже излагали выше, и повторять вновь наше изложение этих установок Петра здесь было бы излишним.

Наконец, последняя, 112-я статья, также написанная Петром, является тоже вполне самостоятельной и в полной мере характеризует военный гений создателя русского военно-морского флота. Она излагает предписание о постоянной готовности флота к защите отечества, о содержании его всегда в комплекте и [о] ежегодной экзерциции у Березовых островов в Финском заливе. «Сие, – пишет Петр о последней, – и людем обучение, и кораблям подлинный осмотр, ибо в гавани лекаж ^[1537] и протчее повреждение невозможно так осмотреть, как корабль в движении» ^[1538].

После предпринятого нами изучения выработки главы I, ее разделов и статей, возможно уже точно указать долю участия и количество статей, внесенных в проект Регламента самим Петром и его сотрудниками по правотворческой работе, а также число и характер статей, заимствованных из иностранных источников и из каких именно.

Прежде всего обращает на себя внимание исследователя большое число русских, самостоятельных артикулов, притом наиболее принципиальных, написанных рукою самого Петра. Ему лично принадлежат следующие статьи: 1, 2, 4, 10, 12, 13, 24, 36, 56, 61, 62, 108, 109, 111 и 112; всего – пятнадцать [статей]. Заимствованы из замечаний вице-адмирала К. И. Крейса 6-я и 13-я статьи, всего – две; из датских морских законов взяты также две статьи, 30-я и 73-я; из шведских – одна статья, 58-я; из английских – ни одной. Наибольшее количество заимствованных статей падает на долю французских ордонансов, именно: 3, 43, 44, 49–51, 57, 74, 75, 78–83, 87–89, 92, 94–97, 110; всего – 24 статьи. Остальные артикулы, числом 68, были выработаны в комиссии и написаны в черновиках законопроекта рукою К. Н. Зотова и кабинет-секретаря А. В. Макарова. Эти статьи хотя и были выработаны русскими законодательными органами, но могут быть признаны плодом русского правотворчества с большим ограничением. Всматриваясь в них пристальнее и сравнивая их в основном содержании с французскими законами, следует значительное количество из них отнести также на счет заимствования из французских ордонансов. Из насчитанных нами 68 русских оригинальных статей полагаем правильным исключить 20–25, признав их составленными на основании французского источника. В таком случае заимствованных артикулов в Регламенте Адмиралтейства окажется около 50–55 из 112.

Итак, определяя заимствования в Регламенте Адмиралтейства, в его главе I, следует признать, что около половины ее артикулов заимствованы из ордонансов Людовика XIV и, сверх того, вся она, кроме важнейших, принципиальных норм, имевших учредительный характер и написанных лично самим Петром, составлена под весьма значительным влиянием французских источников. При этом законодательные акты других морских государств, в том числе Швеции, не оказали почти никакого влияния на выработку даже второстепенных норм русского Регламента ^[1539].