Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века | Николай Воскресенский | страница 14 | LoveRead.ec

Что касается замечаний, то Сыромятников (повторив в данном случае соответствующие фрагменты предисловия и рецензии) выразил, в первую очередь, несогласие с критикой Николаем Воскресенским Первого Полного собрания законов. Здесь Борис Иванович привел ряд вполне убедительных доводов историко-правового характера. В частности, отметил, что «Полное собрание законов…» являлось не научным изданием, а «преследовало чисто практические цели подготовки кодификации русского законодательства в виде систематического Свода законов»^[134].

В противоположность Сыромятникову, отзыв и выступление Андреева^[135] были значительно более критичными по отношению к диссертанту. Разумеется, в самых общих словах Александр Андреев не мог не признать значимость проделанной Николаем Алексеевичем работы: «С упорством и непреклонностью, достойными подражания… он вел свою работу по собиранию и изучению законодательных актов Петра I»^[136]. Но далее Александр Игнатьевич осыпал Воскресенского градом критических замечаний.

Массив этих критических замечаний можно разделить на четыре группы. Во-первых, Андреев упрекнул Воскресенского в том, что тот упустил из виду необходимость просмотреть материалы так называемого «Меншиковского архива». Во-вторых – в том, что он нигде не сослался на более ранние публикации выявленных им актов, вообще проигнорировал труды предшествующих авторов («странным и непонятным является молчание Н. А. Воскресенского о своих предшественниках»^[137]).

В-третьих, Александр Андреев подробно остановился на том, что Николай Воскресенский самочинно выработал глубоко неверные, с его, Андреева, точки зрения, правила публикации исторических документов. В-четвертых, оппонент выявил в первом томе «Законодательных актов Петра I» некоторое количество ошибок в текстах конкретных документов. Однако, несмотря на все обилие критики в адрес Николая Воскресенского, в заключение Андреев (и в отзыве, и в выступлении) высказался за присвоение ему ученой степени кандидата юридических наук^[138].

Органическим продолжением выступления Александра Андреева явилось следующее выступление – доцента С. Ф. Айнберг-Загряцковой, целиком состоявшее (как и ее отзыв) из замечаний соискателю^[139]. Правда, в отличие от Александра Игнатьевича, она ограничилась критикой исключительно публикаторских приемов Воскресенского. По существу, все выступление Айнберг-Загряцковой свелось к мелочным придиркам к текстам подготовленных Николаем Воскресенским конкретных документов. Впрочем, в конце острокритичной речи, мимоходом признав «огромный труд», предпринятый Николаем Алексеевичем, Айнберг-Загряцкова все же высказалась за присвоение ему кандидатской степени^[140].

За Воскресенского вступился Серафим Покровский. В своей краткой речи^[141] Серафим Александрович возразил, прежде всего, А. И. Андрееву. В частности, Покровский акцентировал внимание на значении подготовленных Николаем Воскресенским материалов для будущих историко-правовых исследований, выразив уверенность, что «Законодательные акты Петра I» «послужат краеугольным камнем для многочисленнейших диссертаций нашей молодежи, которая с благодарностью будет обращаться к этому монументальному труду»^[142].

Затем слово вновь предоставили диссертанту^[143]. Время было уже позднее (все же защита началась в восемнадцать часов), Николай Алексеевич явственно волновался, говорил несколько сумбурно, иногда, вероятно, совсем торопливо (в записи его выступления имеется ряд несомненных пропусков). Начал с выражения признательности Б. И. Сыромятникову, отметил, что «все свои положения я проверяю тем, что сказал Борис Иванович».

А. И. Андрееву Николай Алексеевич, разумеется, возражал. Местами не особенно убедительно. Например, замечание Александра Игнатьевича об отсутствии ссылок на предшественников парировал тем доводом, что хорошо знает их труды, что располагает внушительной личной библиотекой «квалифицированных историко-юридических сочинений». Под конец выступления заявил: «Я считаю, что мною сделано много такого, что даже многим не приходило в голову, и только потому, что я долго читал, вдумывался»^[144].

На этом прения по диссертации Н. А. Воскресенского завершились. Была избрана счетная комиссия в составе С. Ф. Кечекьяна, С. А. Покровского и В. Р. Якубсона. Затем были розданы бюллетени. Наконец, председатель счетной комиссии Степан Кечекьян огласил результаты голосования.

Как явствует из протокола счетной комиссии, за присуждение Н. А. Воскресенскому степени кандидата юридических наук все присутствовавшие на заседании члены Ученого совета Института права проголосовали единогласно^[145]. И «старые специалисты», и «молодые кадры». Несмотря на обилие замечаний выдающегося источниковеда А. И. Андреева и безвестного доцента С. Ф. Айнберг-Загряцковой.

Согласно стенограмме, оглашение результатов голосования было встречено аплодисментами^[146]. Неделю спустя, 28 июля 1944 года, Николай Алексеевич получил на руки экземпляр постановления Ученого совета Института права от 21 июля 1944 года № 387 о присвоении ему степени кандидата юридических наук^[147]. Таковым образом, по странному изгибу судьбы, на протяжении долгих лет отторгавшийся историческим ученым сообществом Николай Воскресенский оказался окончательно (и более охотно) принят в среду правоведов.

Жизнь Николая Алексеевича наконец наладилась. Он обрел долгожданный статус научного работника, его труды начали получать пусть и ограниченное, но признание. В № 4 «Исторического журнала» за 1944 год еще не изданные тома «Законодательных актов Петра Великого» удостоились весьма лестной оценки со стороны виднейшего источниковеда – С. Н. Валка. В частности, Сигизмунд Валк отметил, что «выход в свет всех томов этого грандиозного труда будет крупнейшим явлением для всей петровской литературы»^[148].