Самый безумный из маршрутов - читать онлайн книгу. Автор: Аспен Матис cтр.№ 60

Озеро было передо мной, почти замерзшее, отороченное снегом.

Я вошла в озеро.

Это было безрассудное решение. В гипотермическом состоянии я посчитала, что, погрузив свое дрожащее тело в растаявший снег, я скорее окажусь на ТТХ, и это правильное решение. Но все было не так. Я стояла в этой воде, острой как ножи, зубы мои стучали друг о друга, прикусывая язык, из которого пошла кровь. Я даже не надела перчатки. Двигайся, думала я, двигайся по воде. Это легко. Вода была мягкая и плотная, как простыни под тяжелым одеялом. Мне хотелось лечь, поплыть и уснуть. Нет, иди, подумала я.

Сердце мое билось быстро, но слабо, пытаясь меня согреть. Нижняя половина тела онемела. Я ничего не чувствовала, не было даже страха от того, что я почти замерзла. Вся грудь пульсировала. Я пошла по воде. Я не останавливалась. Я знала, как надо идти. Идти всегда было нетрудно. Наконец я вышла на западный берег и ступила в снег. Тропа лежала у моих ног. Я сказала Спасибо, спасибо тебе, тропа. Я попыталась бежать, но поскользнулась. Ноги не слушались. Я продолжила попытки. В ногах закололо, к ним возвращалась горячая жизнь.

Тропа была легкой, она постепенно спускалась по склону, ее было хорошо видно. Я подумала, что смогу добраться до леса раньше солнца. У меня все будет нормально. Изогнутая аркой каменистая тропа возвращалась к сухому восточному берегу озера. Мне не нужно было идти через мерзлое озеро. Я пнула камень, разочарованная своей глупостью и бесполезным решением. Я вернулась по камням и вбежала в деревья.

Внизу, среди сосен, день сменился сумерками, затем наступила ночь. Снег кружил и застревал на ветвях, как белый мех. Я замерзла и была голодна, и я устала от голода, от умственного напряжения при поиске тропы, постоянной изнуряющей внимательности, без которой можно сбиться с маршрута. Склон стал круче, я продолжала скользить и щурить глаза, надеясь найти ровную площадку среди черных сосен, чтобы разбить палатку. Я включила головной фонарь. Теперь я видела только светлый туннель с кружащими снежными хлопьями, а все деревья и каменистая почва находились в темноте.

Я шла по ночному лесу, ноги тряслись, живот впал и стал плоским, как каменная плита. Еще более чем через час, пройдя три мили, я увидела плоское пространство. Я свалилась на твердую землю и поставила палатку. Я залезла внутрь и сняла одежду. Спальный мешок и флисовое покрывало были еще влажными после озера, наполовину жесткие от мороза.

Я лежала голая, дрожала и растирала руками ребра сверху донизу. Я умирала от голода, вспоминая раскрошившиеся орехи кешью, которые я все сжевала. Плечи болели от истощения и напряжения. Я устала, была измучена, слишком замерзла, хотела есть и не могла заснуть. Потеря целого дня в Аппер Крэбтри Мэдоус была ошибкой. Я делала много ошибок, но эту нельзя было исправить. Моя безрассудность обернулась катастрофой. Я была одна среди громадных холодных гор без еды. Мне нужно было пройти до следующего городка 55 заснеженных и крутых миль на север – и мне совсем нечего было есть. Я не знала, что делать. Не было никакого способа выжить. Я смотрела на сырой потолок палатки, чувствуя телом морозный воздух и замерзшую землю под спиной, от холода горела кожа. Мне нужно было добраться до следующего города на тропе – Маммот Лейкс. Не было никого, кто бы меня сейчас спас.

Я проснулась, когда первые лучи осветили снег. Мне было очень холодно, и я мало спала. Я не могла встать. Мне нужно было найти где-нибудь еду. Я озверела от желания съесть кусок красного мяса.

В тот день я прошла десять, двенадцать, пятнадцать миль. В общей сложности я прошла 82 мили – расстояние от Филадельфии до Нью-Йорка, – питаясь только шоколадками «Клиф Барс» и кешью. Я шла по снегу, проваливаясь при каждом шаге, затем по скользким от мороза камням, поскальзываясь и неловко пытаясь сохранить равновесие, через блестящие холодные деревья. Я до конца истратила всю энергию своего тела, пройдя мили, которые, казалось, совсем не приблизили меня к спасению.

Тропу покрывал снег, ее рваные контуры какое-то время еще были видны, а затем и их почти полностью скрыл свежий снег, они исчезли. В бреду и отчаянии я побежала между деревьями вниз по склону к неизвестному месту, где, как я думала, проходит тропа – мне не приходило в голову, что я могу ее потерять совсем. Я бежала по пути, который казался мне наиболее легким, злясь на тропу, которая была столь изнуряюще ненадежна, когда я так нуждалась в ней.

Время шло: я опять не могла найти тропу. Я заблудилась и была совсем одна.

Я сбавила шаг, смахивая холодные слезы, чтобы взглянуть на голые деревья – осины, скинувшие свое золото; абсолютный предел жизни, до которого я только могла дойти. Я смотрела на голые стволы, стоявшие, словно призраки того, чем они станут, если доживут до весны. Они покроются зеленью и золотом, если смогут вытерпеть эту ужасную зиму.

Живот мой урчал, издавая приглушенный грохот – как подземные толчки при землетрясении. Я была в отчаянии и не могла отогнать от себя мысль, что 19 ничего не значит, что есть ситуации, когда гибнут молодые тела. Я не была бессмертной. Слабый ветер сдувал выпавшие ночью снежные хлопья с мягких травянистых веток бледных деревьев. Я прошла по всему этому пути, и сейчас казалось, что он станет для меня концом тропы, во всех смыслах.

После нашего восхождения на гору Уитни в Аппер Крэбтри Мэдоу было очень много путешественников; мне надо было попросить дополнительную еду у Чернобурой Лисы, или Бумера, или Никогда-Никогда. Я бы могла поклянчить. Но я не сделала этого, а сейчас рядом никого не было. Я надеялась, что появится кто-то из путников, и у него будет лишняя еда.

Однако я продолжала идти, двигалась, чтобы не замерзнуть, сжигая драгоценную энергию в ожидании цели, которую еще не могла видеть. Я не повернула назад, а была вынуждена идти вперед без тропы. Я не хотела рисковать и отправляться назад в бесполезном поиске тропы. Если все же я не смогу найти ее до наступления темноты, то проснусь в большем смятении и отчаянии, чем когда-либо, не пройдя ни одной мили. Потеря ТТХ должна была повергнуть меня в шок, но инстинкт толкал меня вперед. В момент отчаяния я не сдавалась. Я просила у тропы дать мне какой-нибудь ориентир, силу выйти отсюда и находила внутри дикую энергию, о которой не подразумевала.

Я больше не шла по тропе.

Я училась следовать за собой.

Из осинового леса я вышла на открытый участок, окруженный вершинами, на снежное поле с далеким мостом. Слабая и шатающаяся, я стояла в снегу среди безжалостного сказочного пейзажа Высокой Сьерры. У меня возникло ощущение, что я здесь уже была. Это было как смутный призрак воспоминаний: под этими чистыми снегами луг пересекала тропа, по которой я когда-то проходила.

Я побежала через луг, спотыкаясь, высматривая некие признаки, подтверждавшие, что я знаю это место. Я пересекла мост и, чрезвычайно возбужденная, начала припоминать, что проходила через этот луг два года назад, когда мне было 17 лет, когда я солгала матери, что отправляюсь в организованный поход, и пошла в эти горы одна. Тогда здесь не было снега, была зелень и цветы. То были самые свободные недели за все мои девичьи годы. В сильном порыве радости я вспомнила точно: это открытое место в лесах называлось Аспен Мэдоу. Я не заблудилась.