Самый безумный из маршрутов - читать онлайн книгу. Автор: Аспен Матис cтр.№ 59

Страница

Жан-Жак Руссо

10 июня, Высокая Сьерра, 838-я миля

Куда ни взгляни – везде был белый снег и солнце. Безмолвный снег поглотил мир, укрыл все камни и ветки. Снежные поля были окружены гладкими сугробами. Я боялась, что сбилась с тропы; ТТХ никогда еще не была такой крутой. Я посмотрела вниз в 500-футовую глубину на скользкие ледяные скалы. Мне было страшно.

Я надеялась, что не сбилась с пути. Мне нужно было найти дорогу через проход Мьюра на высоте 11 995 футов в прозрачном воздухе. Я не знала, где самая низкая точка между вершинами. Я посмотрела вниз на голубоватые ледяные скалы, видневшиеся далеко вдали, а затем вверх на бесконечные бело-лунные снежные заносы, где не было прохода.

В пальцах ног я чувствовала покалывание, они замерзли в кроссовках. Мне нужно было их согреть. От переохлаждения гибнет больше «дальноходов», чем от медведей или волков, горячих источников со смертельными амебами Naegleria fowleri или от гремучих змей. При гипотермии отключаются основные моторные навыки и мыслительные способности. Наши движения становятся неуклюжими и неточными. Мы не можем застегнуть молнию, двигать языком, говорить и думать. Боль и жжение не ощущаются, но двигаться невозможно. При переходе через Высокую Сьерру единственной самой смертельной угрозой становится потеря разума при сильной потере тепла.

Я забралась выше. Наклон снежного склона увеличился, а его поверхность стала более скользкой, покрытая на подъемах блестящей ледяной коркой. Я пробивала ногами наст и втыкала их в рыхлый снег. Мне следовало бы воспользоваться ледорубом, но я недооценивала опасности.

Несмотря на холод, я пыхтела и потела. Двумя сотнями футов выше надо мной вертикаль сглаживалась к вершине; удар-шаг, удар-шаг, я взбиралась к плато. Но затем то, что казалось вершиной, начало переходить в новую кажущуюся вершину. Опустились темные тучи, скрыв солнце. По плечам и голым ногам застучал град, сначала мелкий, затем размером со стеклянный шарик.

Я села прямо на снег, в тумане, от высокогорного воздуха я чувствовала себя, как пьяная. Снег обжигал через костюм из спандекса. Я стащила свой обвисший рюкзак и обнаружила, что у меня почти закончилась еда. Я чувствовала заторможенность, и мне нужно было топливо, чтобы ускориться. Я слышала о людях, которые слишком долго находились на такой высоте и зарабатывали отек легких. Таких путников приходилось перевозить вертолетом, иначе они быстро умирали.

У меня был непрекращающийся хрип. На пути в несколько сотен миль я становилась меньше, постепенно тая под своей одеждой; теперь такое уменьшение делало меня более уязвимой и неустойчивой. Воздух продувал меня. От моего несчастного тела остались одни ребра и тонкие мышцы. Я потрясла мешок с едой. Оттуда выпали лишь крошки орехов кешью и пакет «Зиплок» размером в половину сандвича с сухой овсяной кашей, которую я нашла в коробке для ходоков в Кеннеди Мэдоус и взяла с собой. Я попробовала ее. Она была настолько соленой, что ее нельзя было есть. Кто-то по ошибке засыпал в мешок соль вместо сахара. Единственная сохранившаяся пища оказалась бесполезной.

У меня перехватило дыхание. Холодный воздух обжигал. Почему я не смогла все спланировать? Я сидела у огня в Аппер Крэбтри, ела на холоде свою ограниченную пищу и была невообразимо глупой: мне предстояло пройти еще 65 миль по Высокой Сьерре до тихого теплого курортного городка, где была пицца, горячее какао или мороженое «Бен и Джерри», но чтобы добраться туда, мне необходимо было идти пять дней. Я всего лишь третий день была одна в Сьерре и уже съела все запасы. Я могла съесть всю еду, которую несла с собой, и все равно оставалась голодной. И теперь, из-за моей безответственной некомпетентности, у меня не было самого главного, что поддерживает функции тела. Я могла умереть от голода.

О чем я размышляла? Я думала, что усвоила уроки пустыни, когда почти засохла от жажды, и пообещала заботиться о себе лучше. Как я могла снова так поступить, пойти неподготовленной в это дикое место?

Я находилась за много миль от последнего пункта пополнения запасов. Я знала, что не могу туда вернуться. Мне оставалось только двигаться вперед.

Мне было 19 лет. Я громко повторяла свой возраст, как будто это могло предотвратить мою гибель. 19. Я не могу умереть.

Я продолжала идти, прокладывая путь через ледяной град, жаливший кожу. Я ничего не видела, только белый цвет. Наконец я дошла до Прохода Мьюра, но место оказалось слишком открытым для стоянки, и я совсем не знала, куда идти. Я нырнула вниз к полосе деревьев в надежде, что деревья дадут теплое укрытие. Каждые несколько минут моя пятка проваливалась сквозь лед, и я с бьющимся сердцем оказывалась по пояс в рыхлом снегу.

В мороз я не могла оценить свою скорость; град утих, и я прорвалась через нижний облачный барьер к дневному бледно-розовому свету. Снег сиял, умытый солнечным золотом. Проход Мьюра возвышался надо мной, как огромный замок. Я стояла, замерзшая и потерянная, на ровной земле на берегу озера. Я подумала, что это, должно быть, озеро Макдерманд. Снег здесь лежал местами, собравшись у камней с северной стороны. Сырая черная земля вокруг озера пахла сладостью, я почувствовала себя безопаснее, но все равно не видела тропы.

Я пошла вдоль восточного берега озера. Где-то оно должно было закончиться, и я надеялась, что я вернусь на ТТХ, если это действительно было озеро Макдерманд, а мне нужно было, чтобы это было оно. Наконец я увидела тень, тонкую, как карандаш, и непрерывную; она шла вдоль западного края озера и, несомненно, была Тропой Тихоокеанского хребта. Я обогнула озеро, побежала, прыгая по сырым камням, чувствуя облегчение и радость.

Однако затем восточный берег озера встал передо мной скалой. Она была невысокой, но, попытайся я взобраться туда и спуститься, я могла бы поскользнуться и что-нибудь себе сломать. Я осмотрела выступ влажной скалы до самого низа. Примерно 20 футов. Я сделала шаг, чтобы начать подъем, но отдернула ногу. Я не хотела свалиться. Я не могла этого допустить.

Я подумала, что мне надо вернуться обратно и спуститься по другой стороне озера. Правда, войти обратно в слепящее морозное облако было равнозначно самоубийству. Солнце быстро садилось, почти спряталось за горами, а мне нужно было прорваться к деревьям до наступления ночи, чтобы разбить там палатку.

Страница