Солнечное сплетение - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 22

От своей прародительницы «Аль-Каиды» Халифат имел одно принципиальное отличие. Он не только позиционировал себя, как истинно исламское государство, но и реально создавал его. На захваченных пространствах формировались органы власти, которые хоть и превосходили по зверствам аналогичные средневековые структуры, вместе с тем пытались достичь целей эффективного управления территориями и ресурсами, а не только тупо грабить. На вершине административной пирамиды стоял халиф, самим Аллахом предназначенный владеть Подлунным миром. Он назначал Шуру – коллективный орган преимущественно из религиозных деятелей, который, в свою очередь, назначал губернаторов. Шариа – тройка высших муфтиев и шариатская комиссия, включающая в себя вертикаль судов на всех административных уровнях, осуществляли судебные функции. Военный совет и Совет безопасности курировали военные вопросы, а также разведывательную и контрразведывательную деятельность. Органы исполнительной власти состояли из десятка департаментов – достатка, образования, внешних сношений и прочих, которые отвечали за водоснабжение, торговлю, законотворчество, закупку оружия, продажу нефти, промышленность, дороги, сбор налогов.

Наместники Халифата в Сирии и Ираке имели при себе разведывательные, финансовые советы, совет лидеров и исполнительные органы. Соответствующие властные структуры действовали и в провинциях, управляемых губернаторами.

Халифат – это в какой-то мере шедевр социального и политического конструирования. Из пустоты возникло жизнеспособное государственное образование, открыто заявившее своей целью взять под контроль значительную часть земного шара, распространять оттуда свое влияние и в исторической перспективе, конечно, захватить мир. Ведь тот, кто не мечтает о мировом господстве, – слабак!..

Кто вообще смог создать такую структуру? Его лидеры? Вряд ли. Прошлый, убиенный в результате бомбардировки халиф был известным богословом, толкователем Корана, в молодости вообще чурался насилия. Нынешней лидер Халифата был такого же розлива – он долгие годы пропагандировал свое толкование ислама в мечетях, на рынках и площадях. Понятно, что для создания государства необходимы совершенно иные навыки.

Конечно же, вопросами государственного, военного, хозяйственного управления в Халифате с первых дней занимались не отмороженные бородачи с пулеметами, а бывшие военнослужащие и чиновничий аппарат свергнутого американцами иракского лидера Саддама Хусейна. Но даже им поднять такой груз было бы не под силу. Тут чувствовалась рука мастера. Виден был опыт тех, кто имеет знания и ресурсы на осуществление подобных проектов.

И вот все рушилось на глазах. На Военном совете атмосфера была если и не паническая, то близкая к этому. Ведь на фронтах в Восточной провинции Сирии положение осложнялось с каждым днем.

Халифат терпел поражение за поражением. С таким шиком и скоростью завоеванные территории приходилось отдавать, при этом платя большую цену кровью моджахедов. На Совете надо было попытаться определить выигрышную стратегию. И дальше уповать на Аллаха.

С учетом важности вопросов на Совет были приглашены не только губернатор провинции, пара десятков влиятельных полевых командиров, чьи отряды держали эти земли, но и представители союзников – различных исламских организаций, типа зеленого джихада. Были и главари так называемой умеренной оппозиции – умеренностью там и не пахло, но это высокое звание означало безоговорочную поддержку Запада. Прибыл и представитель «Джебхат Ан-Нусры» – сирийского крыла «Аль-Каиды». У Халифата с «Аль-Каидой» в последнее время отношения не ладились. Агрессивность и непримиримое толкование ислама лидерами Халифата смущало даже наследников Бен Ладена, а стремительные успехи вызывали чувство ревности. Конфликт не раз переходил в горячую фазу, в результате погибло около двух тысяч моджахедов. Масла в огонь подливало то, что боевики целыми отрядами бегали от одного хозяина к другому. Но теперь тяжелая ситуация толкала хотя бы к временному союзу.

Просторное подвальное помещение, освещенное тусклыми лампами, было плотно набито народом. За длинным столом сидели самые важные шишки и гости. Остальные пристроились кто где мог – на стульях или спешно расстеленных коврах. Одеты делегаты были кто во что горазд – в полевую форму, национальные одежды. Оружие у всех забрали, но руки многих в пылу спора, плавно переходящего в скандал, непроизвольно тянулись к кобурам, которые, к счастью, были пусты. Чем-то это сборище напоминало цыганский табор с элементами профсоюзного собрания.

Председательствовал сам вали Сирии – маленький, пожилой, закутанный в национальные одежды. Он больше молчал, давая высказываться другим, и только кивал, оставляя простор для догадок – то ли согласен, то ли против, то ли ему вообще все равно.

Докладывал Железный Камаль, формально являвшийся руководителем всей обороны провинции. Полстены за его атлетической спиной занимала бумажная карта Сирии с отметками, и он время от времени тыкал в нее, подтверждая наглядно свои тезисы.

– Нас вытесняют из городов. Правительственные войска усиливают давление, и наши воины не выдерживают. Неверные приходят и жгут наши жилища, уничтожают правоверных.

– Мы должны показать кяфирам, как умирают моджахеды! – воскликнул один из полевых командиров.

– Если мы умрем, кто сохранит Халифат? – разумно возразил Ибрагим, командир казахского батальона, состоявшего из граждан среднеазиатских республик СССР.

– Наступление противника развивается достаточно быстро, – продолжил Камаль. – Враг активно использует авиацию. На его стороне подавляющее преимущество в бронетехнике.

– Ничего фатального я не вижу, – спокойно и с высокомерным достоинством произнес Советник.

Как точно зовут этого человека, никто толком не знал – все называли его просто Советником. Он вроде окончил английскую военную академию, прекрасно разбирался как в классическом военном искусстве, так и в методах ведения террористической войны. Поговаривали, что совсем недавно он носил погоны полковника армии одной из стран Персидского залива. Часто его слово на Военном совете было решающим.

– При определенной передислокации и вводе резервов мы долгое время вполне можем держать фронт, нанося противнику значительный ущерб, – продолжил Советник.

– Нас гибнет больше, – заявил казах. – В два, три, пять раз больше! Потому что мы растянулись на слишком большой территории.

– Если будем отступать, то потеряем не только территорию, но и материальные, мобилизационные ресурсы, – резонно заметил Советник.

– И какие же такие мобилизационные ресурсы мы теряем?! – возмутился казах. – Крестьян, которых мы гоним воевать из-под палки? Взамен враг уничтожает лучших сынов моего народа. Я не найду больше таких же! А каждый из погибших мог нести слово истинного ислама моим соотечественникам!

– В маленьких населенных пунктах и на открытой местности мы мало что можем противопоставить неверным. Нас будут теснить и дальше, – заметил Камаль. – Но города… Города – это наши крепости.

– Если будем отступать дальше, рано или поздно нас запрут на клочке пустыни, где добомбят, – заметил представитель умеренной оппозиции. – Или сотрут с лица земли вместе с городами, где мы запремся.