Джон - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Мелан cтр.№ 54

– Выпусти меня.

Кажется, полицейская машина осталась позади – они оторвались. Не хватало еще цацкаться с очередным тупым мужиком – чем быстрее выйдет, тем быстрее вдохнет полной грудью и успокоится. Поймает такси, а там домой…

– Останови.

Авто летело вперед; незнакомец даже не оборачивался на голос.

– Слышишь меня?

Нет ответа. Шорох шин.

– Слышишь?!

– Пока не слышу ничего достойного, чтобы на это реагировать. В этом мире все ведут себя неадекватно, или ты – исключение? Мы знакомы меньше минуты, а я уже устал от тебя.

– Устал он от меня! А я от тебя? Ты выкинул мой пистолет – подставил меня. Ты хоть знаешь, сколько я за него отдала?

– Мне плевать.

Она не заметила, когда и куда именно они успели свернуть на подземную парковку, – окончательно испугалась тогда, когда резко дернула за ручку двери – хотела выпрыгнуть на ходу, пока не поздно, – и обнаружила, что та заперта.

Сглотнула, распахнула глаза и почувствовала, как запершило в горле.

Тишина. Пустой бетонный этаж и квадратные опоры вокруг. Несколько припаркованных машин у дальней стены, закрытые двери лифта, мерцающая над пожарным выходом лампочка. Они находились под землей, под незнакомым ей бизнес-центром.

Как он отпер без пропуска шлагбаум? Работает здесь?

В баре было уютней. Поганей, но уютней – не так страшно. А теперь, сидя в салоне чужой машины, один на один с незнакомцем, Яна паниковала. Неподдельно, до колик в пузе, до тошноты в желудке, а все потому, что как только мотор затих, она впервые за все это время взглянула водителю прямо в глаза.

И просела сквозь металлический остов «мерса» до самого бетонного пола. Потому что это были те самые глаза. Те. Самые. Которые весь день, все это время следили за ней – нет, она не видела их, лишь ощущала, но ошибиться никак не могла: это он – этот мужик – следил за ней.

– Это был ты…

Невысокий, жилистый, крепкий. Наигранно спокойный и почти равнодушный, собранный, как оцелот перед прыжком, опасный. Но морозило ее не от гулкой тишины гаража, не от пребывания один на один с незнакомцем – по крайней мере, не только, – а от взгляда напротив. Взгляда, полностью лишенного эмоций. Такие бывают только у маньяков, у абсолютно сбрендивших людей, у тех, у кого шарики давным-давно заехали за ролики.

Каська, ты встряла…

Нужно не дать ему понять, как сильно она напугана. В конце концов, она умеет драться, может постоять за себя, врезать и сбежать – вот только бравые мысли теперь казались вялым сном – энтузиазм напрочь отмораживал взгляд неподвижных серо-зеленых глаз.

– Зачем… мы здесь?

Вместо ответа водитель долго смотрел на нее – смотрел точь-в-точь, как психопат, который прикидывает, правильную ли жертву выбрал? Тот ли товар приобрел, понравится ли ему издеваться над ней – наносить порезы, любоваться кровью, упиваться стонами, мучить.

– Отпусти…

Ее голос хрипел. Больше всего Яна ненавидела фильмы про маньяков – никогда не смотрела их, даже не начинала – до смерти боялась стать одной из тех девушек…

– Ты пахнешь никотином.

Вздрагивание крыльев носа. Упрек.

– Тебе какая разница?

Он точно собрался ее… «разделывать».

– Отпусти меня. Отпусти, слышишь? А не то я буду орать, я разобью стекло каблуком, я… башку тебе разобью каблуком!

Взгляд напротив сделался холодным, как январская стужа.

– Следи за языком.

– Следи? Ты похитил меня! Привез против воли в этот гараж, держишь взаперти, и я же еще следи…

– Твой рот пока грязный. Держи его на замке.

Пока?

Яна оторопела от этого слова. Пока? А что будет потом – он его вымоет с мылом? Вырежет ей язык?

Нервы моментально сдали, и Каська принялась колотить по всему подряд – по двери, по куртке, по чужому локтю и стеклу:

– Выпусти-выпусти-выпусти-выпусти! – она почему-то совершенно забыла, что нужно бить прицельно и на поражение – ломилась прочь из запертой машины, как дебильная и полностью безмозглая муха, над которой занесли – верную погибель – свернутую в трубку газету.

К ней тут же протянулась рука в перчатке и схватила за горло; кислород перестал поступать в легкие – истошный вопль прервался.

– Я. От тебя. Устал.

Голос ледяной, недовольный, глаза пустые. Янка хрипела и смотрела на плотно сжатые губы – еще секунда, и она описается. От следующей фразы капля мочи просочилась-таки в плавки – сказалась накрывшая с головой паника.

– Я могу отключить тебя и сделать все, что нужно, сам. Но лучше, если ты будешь в сознании, поняла? Тогда все займет недолго и получится правильнее. Кивни, если поняла.

Кивнуть? Она не то, что кивнуть, – вообще шелохнуться не могла. Что…Что он хочет с ней сделать? Для чего она должна быть в сознании? Хорошо, если просто изнасилует, пусть даже два раза… Не страшно, если заставит сосать, – лишь бы отпустил потом, лишь бы уйти, снова увидеть белый свет…

Лучше бы она пошла с теми двумя и дала им в групповухе.

Как-то – непостижимым образом – удалось кивнуть.

Только не кричи, не зли его…

Кричать бы и не вышло – горло саднило. Получив первую после удушья порцию кислорода, Яна закашлялась, согнулась и долго, трудно, с хрипами, пыталась выровнять дыхание.

А мужик, тем временем, продолжал смотреть на нее, как на пустое место.

Так не смотрят даже маньяки. Лучше сосать. Пусть только не убьет…

Перед глазами стояли лохмотья окровавленной одежды, разрез от шеи и до самого пупа, вывернутые наружу внутренности и стеклянный, как у куклы, взгляд – ее собственный стеклянный взгляд. Из транса вывела лишь зашуршавшая куртка – водитель поднял одну руку и принялся стягивать с нее перчатку. Каська наблюдала за этим процессом завороженно – знала, дальше последует кульминация – что-то такое, ради чего ее притащили в этот гараж. Хотелось умереть раньше, чем это случится, хотелось снова начать ломиться сквозь запертое стекло – она сдержалась.

– Что… тебе нужно?

Снятая кожаная перчатка – та самая, которой он смял Глок, – легла на колени.

– Коснись меня.

– Что?

– Я сказал – коснись меня.

Теперь она не сомневалась, что заперта в машине с психом. У них все так и начинается: «Коснись меня, положи голову на мое плечо, назови меня «любимый», а теперь раздевайся… Медленно».

– Не хочу… Не надо… Пожалуйста…

Веки обожгли горячие слезы. А ведь она не плакала с четырнадцати лет…