Заговор Людвига - читать онлайн книгу. Автор: Оливер Петч cтр.№ 3

Cтраница 3

В голове у Либерманна словно прозвучал колокольный звон. Нельзя подвергать опасности человека в лавке. Иначе все пропало!

– Послушайте, – начал он. – Я… я могу достать для вас книгу. Дайте мне час, и я…

Однако король, похоже, потерял к нему всякий интерес. Он приложил палец к губам, с сожалением покачал головой и тихо произнес:

– Почтенный профессор, благодарю вас за оказанную помощь. Но вы, конечно же, понимаете, что ваше дальнейшее существование может помешать моим великим замыслам. По крайней мере, вы умрете за хорошее дело.

Король приставил пистолет ко лбу почтенного профессора Либерманна и спустил курок. Мозги брызнули на землю, бледной массой покрыв листву и обрывки «Лесного царя».

– А теперь заберем наконец то, что принадлежит мне по праву, – прошипел король и прошествовал по лесу с таким видом, словно возглавлял невидимый парад.

Пустые глаза профессора уставились в темнеющее октябрьское небо и на кружащих ворон.

В букинистической лавке, что в Западном квартале Мюнхена, Стивен Лукас сидел за старым столом красного дерева и смотрел, как постепенно темнеет чай в кружке. Нос приятно щекотал аромат бергамота и апельсиновой цедры. Стивен подержал ситечко еще с минуту, затем вынул и аккуратно положил на блюдце рядом с потрепанными книгами.

Пока над чашкой поднималось маленькое облачко пара, букинист окинул взглядом свои скромные владения. Он очень надеялся, что в ближайшие пару часов ему никто больше не помешает. Снаружи серел хмурый октябрьский вечер, и в извилистых проходах лавки царил полумрак. Стеллажи высотой до самого потолка отбрасывали тени, словно могучие деревья. В дальней части, возле двери, ведущей в хранилище и архив, стоял латунный светильник пятидесятых годов, и на письменный стол падал теплый желтый свет. Пахло чаем, кожей и старой бумагой. Тишину прерывало лишь тиканье старых маятниковых часов XIX века, которые Стивен приобрел в лучшие времена на блошином рынке.

Лукас умиротворенно вздохнул и взял верхнюю книгу из стопки по правую руку. Переплетенный в бурую кожу фолиант был последним его приобретением. Букинист раскрыл книгу и стал с благоговением перелистывать страницы. Это было одно из первых изданий сказок братьев Гримм 1837 года. Иллюстрации – великаны, гномы, отважные принцы и исполненные тоски принцессы – местами поблекли, а некоторые страницы и вовсе были выдраны. Тем не менее книга была в превосходном состоянии. По расчетам Стивена, за нее можно будет запросить пять тысяч, если не больше. Он отыскал ее на чердаке у недавно почившей пожилой дамы в Богенхаузене, элитном квартале Мюнхена. За этот фолиант и пару ящиков других книг Стивен вручил растерянному внуку три сотни. Невежда мигом спрятал деньги и ни о чем не расспрашивал. Должно быть, в бумагах он смыслил лишь в том случае, если на них были напечатаны столбики цифр.

Лукас улыбнулся, размешивая сахар в кружке. Ему крупно повезло с покупкой. В теории это позволило бы оплатить аренду на полгода вперед. Однако он понимал, что не сможет расстаться с книгой. Старинные книги были для Стивена как наркотик, и от одного лишь запаха пожелтевшей бумаги он чувствовал слабость в теле. Ему нравилось вслушиваться в шелест страниц, ощущать жесткий исписанный пергамент под пальцами. Это было чувство счастья, сопровождавшее его с детских лет и ни с чем не сравнимое.

Букинист задумчиво перелистывал страницы и рассматривал раскрашенные вручную рисунки. Сколько же поколений держали эту книгу в руках? Сколько дедушек читали из нее своим внукам? Стивен помешивал ложечкой в кружке и пребывал при этом в мире замков, волков, колдуний и добрых фей. Он родился в Соединенных Штатах, в Массачусетсе, где Германия по-прежнему ассоциировалась с темными лесами, замками и романтичными скалами вдоль Рейна. В детстве Стивен приходил в восторг от всего этого, но с возрастом пришло понимание, что автобанам и торговым центрам немцы придавали куда как больше значения, нежели мистике. Старая, сказочная Германия существовала лишь в воображении американских и японских туристов.

И, конечно же, в книгах…

Пронзительный звон дверного колокольчика вывел его из задумчивости. Стивен раздраженно поднял голову и тихо вздохнул. Похоже, этот вечер пройдет не так уж мирно, как он надеялся.

– Фрау Шультхайс, – промолвил Лукас и отпил чая. – Чем обязан?

Пожилая женщина без лишних церемоний вошла в лавку и сняла очки, которые носила, несмотря на моросящий снаружи дождь. Затем сверкнула маленькими глазками и попыталась изобразить улыбку на раздраженном лице.

– Вам это прекрасно известно, господин Лукас. Я подумала, что нам следует еще раз обсудить цену. Мой муж увеличит компенсацию еще на две тысячи, если вы…

– Фрау Шультхайс, – перебил ее Стивен и показал на стеллажи, на которых теснились книги, старые журналы и папки с открытками. – Эта лавка для меня своего рода дом. Вы бы съехали из своей чудной квартиры только потому, что кто-то предложил вам несколько тысяч?

Фрау Шультхайс пренебрежительно взглянула на полки, когда-то дорогие, но теперь истершиеся. Их покрывал слой пыли, фанера местами уже расклеивалась и прогнулась под тяжестью книг. В проходе стояли несколько ящиков с приобретенными недавно сокровищами, которые дожидались, чтобы их расставили по местам. Непрошеная гостья пожала плечами, при этом холодная улыбка не сходила с ее лица.

– Это, с вашего позволения, не квартира, а неухоженная книжная лавка.

– Не книжная, а букинистическая, – поправил Стивен. – Если это говорит вам о чем-то.

Фрау Шультхайс нахмурилась.

– Пусть будет букинистическая. Но уж точно не квартира. А если б и была ею, то жить мне тут вряд ли захотелось бы.

Женщина осеклась, осознав, что это был не самый лучший ее ход.

– Господин Лукас, – продолжила она мягче. – Когда вам в последний раз удалось что-то продать? Две недели назад? Или месяц? Здесь не место книгам. Может, когда-то было иначе. Но теперь люди предпочитают покупать в этом квартале одежду и обувь, а после отдохнуть за порцией латте. Мой бутик в сочетании с лаундж-кафе впишется сюда просто идеально. Не понимаю, почему вы, будучи американцем…

– Мой отец был американцем, фрау Шультхайс, – перебил ее Стивен. – Я вам тысячу раз говорил. Я такой же немец, как вы или канцлер. Да и что я, по-вашему, должен делать? Продавать гамбургеры и пончики?

– Вы меня неправильно поняли, – ответила фрау Шультхайс. – Я лишь хотела сказать…

– Если вас интересуют рисунки восемнадцатого столетия или литература эпохи Просвещения, можете осмотреться, – резко произнес Стивен. – В противном случае попрошу вас удалиться.

Фрау Шультхайс поджала и без того тонкие губы, потом развернулась и, не сказав ни слова, направилась к выходу. Звякнул дверной колокольчик, и Стивен вновь остался один.

Букинист сделал еще один глоток из кружки. Чай стал неприятно теплым. Эта женщина просто так не отступится! Она предлагала уже восемь тысяч, если он расторгнет договор аренды со старым Зайтцингером и уступит ей лавку. Прежде Курт Зайтцингер держал здесь столярную мастерскую, но уже лет двадцать как отошел от дел. Стивен, когда получил диплом по литературоведению в университете Людвига-Максимилиана, сразу влюбился в эту лавку. Он до сих пор мог уловить здесь запах дерева и опилок. И ни разу не пожалел о своем решении открыть здесь букинистический магазин. Правда, в то время Вест-Энд был еще рабочим кварталом и населяли его по большей части иностранцы и студенты. Теперь же бутики, парикмахерские и бары появлялись здесь как грибы после дождя. Вест-Энд превратился в модный квартал, и «Букинистическая лавка Лукаса», казалось, принадлежала другой эпохе. Даже одежда Стивена в глазах многих здешних обитателей не соответствовала времени. Другие люди в его возрасте носили пестрые облегающие свитера, сникеры и бейсболки; Стивен же тяготел к твиду и вельвету. Их сочетание в одежде вкупе с зачесанными назад серыми волосами и очками придавали ему вид обедневшего английского дворянина. В какой-нибудь шотландской крепости его можно было принять за законного наследника, но здесь, в Вест-Энде, Лукас иногда чувствовал себя на двадцать лет старше. При том, что всего пару месяцев назад он в одиночестве справил сороковой день рождения.