Страна Беловодье - читать онлайн книгу. Автор: Марик Лернер cтр.№ 68

— Это я помню, — подтвердил Данила. — Старшему — Китеж, вновь отстроенный, с прилегающими селами. Среднему — побережье при впадении реки в море, где уже появился еще один быстро растущий городок, контролирующий побережье и рыбную ловлю. Нынешний Новгород Приморский.

— Младшему, естественно, не кота, — подхватил Ипполит, — а долину на юг. Места для сельского хозяйства там сколько угодно, как и рек. В дальнейшем выросла Тверь. Фантазии у предков не на мелкую монету. Будто других названий выдумать нельзя.

— А зачем? — удивился Данила. — Те, прежние столицы и села с реками и морями, остались в прошлом. А поселенцы, видать, из города соответствующего происходили, вот и назвали привычным образом. Нам какая разница, не перепутаем.

— Сейчас мало кто вообще помнит, откуда названия взялись.

— Так для того и летописи существуют!

Только кому они на самом деле интересны. Мы живем здесь и сейчас. Прошлое хорошо для осуждения современных нравов и стонов про бывшую прежде зеленую траву и вот такую рыбу, плавающую в реке когда-то. А ныне совсем жухлая, на приманку не идет, и молодежь стариков не уважает. Тьфу! Кого-то есть за что. Нудят как раз никчемные.

— Вот! Для того и стремлюсь все подробно изложить! С тех пор как нашел в старых бумагах заметки боярыни Ксении. Вроде не из дружины, а имела доходы немалые и возле князей терлась с великим святым праведником Филаретом, спасшим наш народ от безбожных мунгалов, знакома была.

— А какой он был?

— Когда преставился святой, — они оба машинально перекрестились, — Ксения пребывала еще в малых летах… В молодости праведник просветления искал, изнурял себя молитвами да тяжкими веригами и был образцом смирения и кротости. Не зря Господом нашим и сыном его Исусом Христом ниспосланное сошло озарение и сумел всех увести в Беловодье. Потому, судя по записям, не от него предложение создать новую Патриархию исходило. И посвящать в сан для новых земель молодых он долго отказывался, считая себя недостойным. От политики хотел быть далече, да его постоянно в спину толкали, — Ипполит запнулся.

Сказанное уже тянуло на исправление всем известных догм и могло закончиться неприятностями. Кажется, в азарте просвещения ему поведали лишнее. Данила поспешно попытался перевести разговор на другую тему.

— А муж-то у нее кто был? У Ксении?

— Так и не спознал, — кивнул Ипполит, похоже, поняв простенькую хитрость, — как нарочно молчала. Аль помер рано, аль не любила. Зато очень подробно о происходящем вокруг до самой смерти писала. Ведь все неоднозначно было. В первые годы тяжко очень. Не текли здесь реки молоком и медом. Разве скисшим, — он хихикнул. — К счастью, ушли-то осенью, а пришли весной. Да и не с пустыми руками. С урожаем снятым, со скотиной да вещами. А то бы и назад запросились, к прежнему привычному, позабыв об угрозе мунгалов и черных делах, ими творимых без счета.

Надо думать, особо прыткие переселенцы унесли с собой все, вплоть до мусора. Неизвестно еще, что пригодится на новом месте. А были в той компании самые разные люди. От вороватых греков, умеющих не только торговать, но и знающих многие ремесла, до простодушных аланов с половцами, имеющих немалые стада. Конечно, больше всего в Китеже и округе жило славян, но и они все были разными. Кто землю пахал от роду, кто разбойничал и утек от князя, кто из беглых и с пустого места поднимал хозяйство.

Их и звали по-всякому: бродники, берладники, да и неизвестно на самом деле, сколько в тех прежних местах находилось настоящих славян, а сколько ославянившихся. Огузы, половцы, аланы, булгары, говорящие на общем наречии, и крещеные попадались частенько, но искренне считали себя одним народом, давно переженившись на соседских девках.

Китеж стоял в низовьях реки у Черного моря, и там народ встречался очень разный. У князя жена половчанка, а в дружину вообще любого принимали, лишь бы воем был умелым. По именам порой и не понять, кто и откуда. До сих пор потомки из рода Карла, Сигурда, Аксая и Ирбека существуют и хорошо известны. Не меньше чем Рюриковичи.

— До последнего святой Филарет ждал людей, не желая никого бросить на растерзание злым врагам. Он даже… хм… неправославных привечал. Времена такие были. Прямо в стольной Рязани капище языческое существовало. Много их на Руси тогда было, и не зря в ересь потом уклонились, истинную веру предав!

— Э, — демонстрировать знакомство с некоторыми подозрительными личностями и рассказывать про Севастьяновку, где все подряд крестятся тремя перстами, крайне неуместно. Просто несет монаха куда-то не туда, а время дорого.

— Извини, — сказал Ипполит. — Действительно, я же о другом. В какой-то момент стычки с соседями стали частыми. Кто там прав или виноват, за давностью не разобрать, обе стороны хороши. То скот угонят, то сбежавших рабов не возвращают. Неуважение к кресту проявляют. А потом одного пойманного на мелкой краже сеземца за выкуп не отдали, а секли публично. Он возьми и помри, а оказался сыном какого-то вождя. И полыхнуло. Домашних животных отнимали, урожай увозили, поселки сжигали дотла, людей резали под корень. Кому везло, изгоняли навечно.

Он еще что-то говорил, перечисляя имена, даты, количество потерь, Данила почти не слушал. Подробности для него роли не играли. Какая разница, кто кого прикончил семь столетий тому назад. В общем, им еще в школе объясняли. Их земля досталась нам, она получена справедливым путем, в честной войне. Чуть не до самых гор долину вычистили от прежних хозяев. Дикое кровопролитие продолжалось семь лет и стоило до трети погибших переселенцев и почти полного выбивания немирных сеземцев, включая живших на севере и прежде считавшихся местными племенами за врагов.

Против общего противника разрозненные роды сеземцев сумели объединиться, и стоило это немалой крови. Ночные налеты небольшими группами на каяках невозможно полностью остановить. Здесь укол, там второй — и очередной хутор пустеет. А северяне отправляются домой с пленными и чужим добром. Вроде и потери не особо велики, а торговля и рыболовство практически замерли. Слишком многие исчезали бесследно.

В один прекрасный момент терпение лопнуло, и дружина Новгорода Приморского отправилась в поход, методично выжигая тамошние поселки. Имея две-три сотни воинов против сотни людей вообще в любом поселке — это не проблема даже днем. Не по лесу идти, где заранее засекут, а с моря. И деваться жителям некуда. Не обязательно застать даже спящими, как те сами любили. Когда счет бойцов идет один к пяти, причем железо не у одного, а у пяти пришельцев, конец заранее известен.

Самое интересное случилось вследствие запустения края. Говорят, святой праведник, способный открывать путь в Беловодье и обратно, есть в каждом поколении. Так это или не так, никому в народе неизвестно, легенда. Однако именно тогда впервые отправились ходоки-разведчики в прежние земли Причерноморья. То есть выросшим здесь возвращаться не особо хотелось. Устроились, привыкли, и гибель уже не грозила. Не то что в самые первые годы, когда и голод стучался в ворота. А вот притащить поселенцев в качестве пополнения и рабочей силы — почему нет.