Принцесса морей - читать онлайн книгу. Автор: Валерия Вербинина cтр.№ 65

Однако, когда Анри попробовал заговорить на данную тему, Габриэль отрезала:

– Лично я веду свой род от Адама и Евы и вам желаю того же.

Сей аргумент окончательно выбил герцога из седла. Вдобавок вид моря, которое Анри увидел впервые в жизни, не внушал ему никакого доверия. В бескрайней головокружительной сини таилась угроза, которую он не мог себе объяснить, и оттого его смятение только возрастало.

– Скажите, а мы что же, поплывем морем? – нерешительно спросил Анри.

Габриэль подтвердила, что так оно и есть.

– А… – Герцог собрался с духом. – Но ведь в море можно утонуть?

– Проще простого, – последовал ответ.

Герцог де Бельфор был устроен так, что боялся только бога, короля и сифилиса, но теперь к ним прибавилось и море. Молодой человек наконец понял, что за опасность в нем таится: оно хотело его гибели. Поэтому Анри с великой неохотой ступил на качающуюся под ногами палубу.

– Скажите, – слабым голосом поинтересовался он через полчаса, – мы еще плывем или уже тонем?

Габриэль раздраженно покосилась на него и сухо добавила:

– Мы еще не вышли из гавани.

Анри застонал и отвернулся к стене.

Надо добавить, что, когда они наконец вышли в море, оказалось: дочь презренного фехтовальщика на ходящей ходуном палубе чувствует себя как дома и ничуть не страдает от морской болезни, в то время как сиятельного Анри де Бельфора при каждом движении корабля буквально выворачивало наизнанку. Совершенно зеленый, весь в поту, он лежал на кровати, когда море штормило особенно жестоко, в то время как на соседней кровати Габриэль, подперев щеку рукой, читала стихотворения Вийона, томик которого предусмотрительно захватила с собой в плавание.

– Как это прекрасно, – восклицала спутница время от времени. – Вот послушайте строки…

Мне уходить давно пора,

Я не вернусь – меня не ждут.

Не из железа сделан я,

Не ржавчина сожрет мой труп.

Жизнь человека, как лоскут,

Рвет смерть по лопнувшему шву,

И, отправляясь в дальний путь,

Я завещание пишу. [41]

Герцог в ответ издавал жалобный стон и выбегал из каюты.

– А вы зря ушли, – замечала ему Габриэль, когда он, совершенно обессиленный, приползал по стенке обратно. – Знаете, у Вийона есть такие слова…

От жажды у фонтана умираю,

От холода в безмерный зной дрожу;

И родину, что многим слаще рая,

Лишь на чужбине горькой нахожу.

Нагой, как червь, я богачом гляжу;

Смеюсь сквозь слезы, радуюсь всем бедам;

Отчаянье меня утешит следом,

А наслажденье подарит тоской.

Без власти властелин, на свете этом

Везде я свой и всем всегда чужой. [42]

В такие мгновения герцог думал, что если и есть на свете кто-то, кого он ненавидит всеми фибрами души, то вовсе даже не мадемуазель Курсель. О, нет! Потому что Габриэль де Сент-Илер определенно еще хуже, чем его уродливая нареченная невеста.

Теша себя мыслями о своей ненависти, герцог и сам не заметил, как начал чувствовать себя на палубе все уверенней. Его уже почти не тошнило, а вскоре он настолько привык к качке, что попросту перестал обращать на нее внимание.

Итак, «Сен-Луи» прибыл на остров Сент-Кристофер, губернатор которого, как уже упоминалось, считался главным представителем французской короны во всем Карибском море. Габриэль ввела его в курс своей миссии и предъявила письмо короля. Губернатор снабдил путешественников подробными картами, а сверх того дал еще одно письмо, предписывающее всем властям сотрудничать с искателями сокровищ, и Габриэль с Анри вновь двинулись в путь.

Они на совесть обследовали несколько островов, и после каждого такого обследования морщинка на переносице Габриэль становилась все глубже. Анри уже догадался, в чем дело. Карта безбожно лгала. Ни в одной точке, отмеченной на ней, сокровищ не оказалось.

И наконец наступил тот печальный день, когда появившийся неизвестно откуда английский бриг обстрелял их. Анри не успел даже понять, что произошло, как «Сен-Луи» взлетел на воздух, а сам он по шею очутился в море.

– Габриэль! – заверещал герцог-слуга, барахтаясь в воде и что есть мочи колотя по ней руками. – Черт подери, Габриэль! Я не умею плавать!

– Ну так учитесь, благо у вас есть такая возможность! – крикнула Габриэль в ответ. – Не надо делать лишних движений, вода сама вытолкнет ваше тело!

Анри послушался ее совета и, к своему великому удивлению, не пошел ко дну. Неподалеку от них плыла опрокинутая шлюпка. Заметив, что Габриэль пытается вернуть лодку в нормальное положение, Анри подплыл к девушке и помог ей. Они забрались в шлюпку, но в ней не было даже весел, не говоря уже обо всем прочем.

Мимо проплыло тело капитана их корабля, колыхаясь в кровавом пятне. Анри содрогнулся. А шлюпку уже подхватило течение и понесло прочь.

– Ну и что теперь? – безнадежно спросил Анри, осознав всю серьезность их положения – без воды, без пищи, в неизвестной точке Атлантического океана.

Габриэль пожала плечами:

– Будем плыть.

– А дальше?

Габриэль невесело улыбнулась:

– Дальше съедим мои ботфорты.

– Вы шутите? – недоверчиво поглядел на спутницу Анри.

– Ничуть.

– Надеюсь, нам не придется есть каблуки, – ехидно заметил герцог, – они малость жестковаты.

– Надеюсь, нам не придется есть друг друга, – в тон ему ответила Габриэль.

– Прошу прощения. Я питаю к вам живейшую симпатию, но вы вовсе не кажетесь мне питательной.

Они плыли, развлекая друг друга дурацкими шутками, потому что никому из них не хотелось думать про страх, затаившийся глубоко в душе. Что их ждет на самом деле? Если очень повезет, наткнутся на какой-нибудь остров. Или их подберет встречный корабль. А если не повезет?

Однако им все же повезло. На их пути встретился капитан Джек Осборн, вместе с которым Анри и Габриэль пережили множество увлекательных приключений.

И вот теперь они снова оказались посреди враждебного океана, предоставленные воле волн. Только теперь потерпевших кораблекрушение было восемнадцать человек на двух лодках. Восемнадцать человек, которые потеряли все, кроме жизни. Порт-ройялское золото уплыло вместе с коварным адмиралом де Меридором, и с ним же навсегда уплыла надежда отыскать сказочное сокровище знаменитого Грамона.

Первым нарушил воцарившееся в шлюпке молчание капитан Джек Осборн. Торжественно откашлявшись, он произнес: