Маленький городок в Германии. Секретный паломник - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ле Карре cтр.№ 78

Щетка «дворника» остановилась, но двигатель работал, и женщина поддавала газу, чтобы заставить обогреватель давать больше тепла в салон. Окна начали запотевать изнутри. Она открыла сумочку, достала зеркальце и губную помаду.

Потом откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза, слушая все ту же танцевальную музыку и пальцем тихо отбивая ритм убегавшего времени по рулевому колесу. Уловив звук приближавшейся машины, она открыла дверь и снова посмотрела вдоль склона, и хотя теперь две луны отчетливо видели ее, она проявила к их интересу полнейшее равнодушие.

Футбольное поле опустело. В домике-раздевалке снова закрыли ставни. Включив лампочку под потолком машины, она проверила время по наручным часикам, но к этому моменту первые окна засветились в домах вдоль долины, а сама река окончательно затерялась в туманной дымке. Тернер грузно прошел по тропе и открыл пассажирскую дверцу.

– Ждете кого-то? – спросил он и сел рядом с ней, как можно быстрее закрыв за собой дверцу, чтобы лампочка в салоне снова погасла. Потом выключил радио.

– А я-то думала, вы уехали, – с жаром сказала она. – Надеялась, что мужу удалось от вас избавиться. – Страх, злость, унижение полностью завладели ее эмоциями. – Вы шпионили за мной! Прятались в кустах, разыгрывая сыщика. Как вы посмели? Вульгарный, гнусный, ничтожный человечишка! – Она сжала пальцы в кулак и отвела руку назад, но, вероятно, ее смутил вид его израненного лица, хотя это не имело значения, потому что в тот же момент сам Тернер с силой стукнул ее по губам и она с треском ударилась затылком о подголовник сиденья. Открыв дверь, он обошел машину, вытащил женщину наружу и снова ударил плашмя открытой ладонью.

– Мы отправимся на прогулку, – сказал он, – а заодно обсудим вашего треклятого вульгарного любовничка.

И он повел ее по неровной, покрытой корнями тропе к вершине холма. Она шла совершенно покорно, держась за него обеими руками, опустив голову и чуть слышно плача.

Они смотрели вниз на русло Рейна. Ветер почти стих. У них над головами проплывали ранние звезды, похожие на фосфоресцирующие вспышки на морских волнах ночью. Вдоль реки огни загорались сразу целыми цепочками, нерешительно мигая в момент зарождения света, но потом чудесным образом обретая жизнь, превращаясь в подобие костров, раздуваемых темным вечерним бризом. До них доносились только звуки с реки: пыхтение самоходных барж да бой склянок у них на борту, отмечавший каждые прошедшие четверть часа. И еще они улавливали запах Рейна, ощущали его холодное дыхание на руках и щеках.

– Это началось потому, что казалось дерзким и рискованным.

Она стояла в стороне от него, глядя на долину и обхватив плечи руками, словно куталась в полотенце.

– Он больше не приедет сюда. Для меня все закончилось. Знаю наверняка.

– Почему же не приедет?

– Лео никогда не произносил ничего вслух. Для этого он был слишком большим пуританином. – Она прикурила сигарету. – Потому что он никогда не прекратит искать – вот почему.

– Что именно?

– А что ищет любой из нас? Родителей, детей, женщину. – Она повернулась к нему. – Продолжайте же! – сказала с вызовом. – Выведывайте остальное.

Но Тернер ждал.

– Когда между нами возникла интимная близость? Это вы хотите знать? Я бы переспала с ним в первую же ночь, попроси он меня, но он не стал этого делать, поскольку я жена Роули, а хорошие мужчины встречаются редко. Я имею в виду: он знал, что обязан выжить. Он был подонком, разве вы еще не поняли? Но мог своим обаянием заставить гуся общипать себя самого. – Она прервалась. – Я дура. Мне не стоит вам этого рассказывать.

– Было бы еще глупее не рассказать. У вас большие неприятности, – добавил Тернер, – если вы еще сами не поняли.

– Уже не помню, когда в последний раз я обходилась без неприятностей. А как еще отомстить этой системе? Мы были двумя старыми проститутками и влюбились друг в друга.

Она сидела на скамье и крутила в руках перчатки.

– Это был какой-то прием с фуршетом. Мерзкий прием, как и всё в Бонне, с жареной уткой в глазурном соусе и с жуткими немцами. Кажется, праздновали чей-то приезд. Или чей-то отъезд. Хозяевами, по-моему, были американцы. Мистер и миссис Такие-То Третьи. Некий династический праздник. Все выглядело до дикости провинциально.

Теперь к ней вернулся ее собственный голос, резкий и нарочито самоуверенный, но вопреки всем усилиям в нем по-прежнему слышался отзвук с трудом достигнутой легкости, которую Тернер замечал в разговорах с женами британских дипломатов по всему миру; голос, призванный нарушить молчание, сгладить неловкость, умиротворить обиженных. Голос женщины не слишком высокого культурного уровня, не особенно умудренной жизненным опытом, но пытавшейся, как хорошая гувернантка или учительница, возродить утерянные традиции общения и упорно к этому стремившейся.

– Мы прибыли сюда прямо из Адена и уже успели пробыть в Бонне ровно год. До этого был Пекин. А теперь вот – Бонн. Поздний октябрь: октябрь Карфельда. Атмосфера только начала накаляться. В Адене нас бомбили, в Пекине атаковали разгневанные толпы, а сейчас собирались заживо сжечь на рыночной площади. Бедняга Роули: такое впечатление, что он создан для постоянных унижений. Он ведь успел и в плену побывать, если вы не знали. Для таких, как Роули, есть подходящее название: поколение вечно униженных.

– Он бы еще сильнее полюбил вас, услышав такое, – заметил Тернер.

– Он в любом случае любит меня. – Она помолчала. – Самое забавное, что я отчего-то никогда не обращала на Лео внимания прежде. Мне он казался скучным, маленьким… временным. Жеманный и пустой человечек, игравший на органе в церкви и куривший вонючие сигары во время коктейлей… Ничего в нем особенного… Пустое место. Но в тот вечер, стоило ему войти, стоило лишь появиться в дверях, я почувствовала, что он остановил свой выбор на мне, и подумала: «Внимание! Угроза атаки с воздуха!» Он подошел прямо ко мне: «Привет, Хейзел». Он никогда раньше не обращался ко мне по имени, и у меня промелькнула мысль: «Ну, держись, наглец! Тебе придется основательно попотеть».

– Хорошо, если вы всегда так смело идете на риск.

– Он завел разговор. Не помню о чем. Никогда не обращала внимания на то, что он говорил, как и он на мои разглагольствования. О Карфельде, как мне кажется. О бунтах. Обо всех неистовствах и буйствах. Но по крайней мере я заметила его. Впервые по-настоящему заметила. – Она снова примолкла. – И подумала: «Господи, где же ты был раньше, во имя всего святого?» Ощущение создалось такое, как бывает, когда заглядываешь в старую чековую книжку и обнаруживаешь, что у тебя не только нет по ней долга, но и остались еще деньги. Он оказался живым! – Она рассмеялась. – Нисколько не похожим на вас. Вы – самое яркое воплощение ходячего мертвеца, какое я когда-либо встречала.

Тернер мог ударить ее снова, если бы прозвучавшая дразнящая фраза не показалась ему уже настолько знакомой.

– Первое, что вы замечали в нем, – это чрезмерное напряжение. Он словно патрулировал и охранял самого себя. В языке, в манерах… Во всем чувствовалась фальшь. Он держался настороже. Слушал собственный голос так же, как прислушивался к вашему, управлял модуляцией, расставлял наречия в правильном порядке. Я попыталась определить, откуда он мог взяться: кем же ты мог быть таким, чтобы мне не удалось тебя вычислить? Немцем из Южной Америки? Бывшим аргентинским торговым представителем? Что-то в этом духе. Лощеный латинизированный гунн. – Она замолчала, погрузившись в воспоминания… – В его речи слышались эти бархатистые окончания в словах, и он использовал их, чтобы придать равновесия каждой фразе при завершении. Я заставила его заговорить о себе самом. Где он жил, кто готовил, как он проводил выходные дни? Но совершенно внезапно он стал давать мне советы. Чисто практического свойства. Например, где купить мясо подешевле. Заказы по почте. «Датчмен» был лучше, чтобы купить одно, в НААФИ выгоднее приобретать другое, масло через «Экономат», орехи выписывать в «Комиссари». Чисто по-женски. Его коньком оказались чаи на травах – немцы буквально одержимы правильным пищеварением. Затем предложил мне купить у него фен. Почему вы смеетесь? – спросила она, внезапно рассердившись на Тернера.