Маленький городок в Германии. Секретный паломник - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ле Карре cтр.№ 62

– Зибкрон постоянно донимает меня таким же вопросом, – сказал Брэдфилд в момент откровенности, ставшей следствием усталости. – Почему они побежали? Но если кто-то и может понимать причину, то именно он: Зибкрон дежурил у постели умиравшей Эйх. Не я. Что, черт побери, его гложет? Твердит и твердит: «В Бонне не должно повториться случившееся в Ганновере». Разумеется, не должно, но он, кажется, считает виноватым во всем меня. Я еще никогда не видел его таким.

– Тебя? – переспросила Хейзел Брэдфилд с неприкрытым презрением. – Какого дьявола ему о чем-то спрашивать тебя? Ты даже не поехал в Ганновер.

– Но он то и дело донимает меня этим вопросом. – Брэдфилд поднялся и выглядел в этот момент таким инертным и вялым, что Тернер невольно задумался об истинном характере его отношений с женой. – Спрашивает несмотря ни на что. – Он поставил пустой стакан на стойку бара. – Нравится тебе это или нет. Он повторяет один и тот же вопрос: «Почему они вдруг побежали?» Как задал его только что Карл Хайнц. «Что заставило их побежать? Что именно в той библиотеке привлекло их внимание?» Я могу лишь ответить: библиотека считалась британской, а мы все знаем отношение Карфельда к британцам. Все, Карл Хайнц, хватит. Вам, молодые люди, пора отправляться спать.

– И еще серые автобусы, – продолжал бормотать Зааб. – Вы же читали описание автобусов для охраны? Они были серые, Брэдфилд. Серые!

– Разве это имело хоть какое-то значение?

– Имело, Брэдфилд. Прошла тысяча лет, но это имело значение, мой дорогой Брэдфилд.

– Боюсь, я не в силах чего-то понять, – заметил Брэдфилд с утомленной улыбкой.

– Как всегда, – бросила его жена, и никто не принял ее слова за шутку.

Из пары венгерских слуг осталась теперь только девушка.

– Ты был очень добр ко мне, Брэдфилд, – сказал на прощание Зааб. – Быть может, я слишком много треплю языком, чересчур разговорчив. Nicht wahr, Marlene ^[19]: да, я говорлив не в меру. Но я не доверяю Зибкрону. Я – старая свинья, понимаешь? А Зибкрон – молодая. Заруби себе на носу!

– Почему мне не следует доверять ему, Карл Хайнц?

– Потому что он никогда не задает вопросов, если уже не знает на них ответов. – Выдав эту загадочную фразу, Карл Хайнц Зааб пылко поцеловал руку хозяйки дома и вышел в темноту, поддерживаемый молодой женой.

Тернер сидел на заднем сиденье, пока Зааб вел машину по левой полосе улицы. Жена спала, положив голову ему на плечо, маленькой ручкой инстинктивно поглаживая черные волосы, густо покрывавшие шею супруга.

– Почему они побежали в Ганновере? – повторил вопрос Зааб, с довольным видом успевая уклоняться от встречных автомобилей. – Зачем этой толпе недоумков понадобилось бежать?

В «Адлере» Тернер заказал в номер чашку кофе к половине пятого, портье сделал для себя пометку с понимающей улыбкой, словно именно в такую рань типичный англичанин и поднимался с постели. Когда же он улегся, то постарался отключиться от мыслей, от пренеприятного и по большей части загадочного допроса, устроенного ему герром Людвигом Зибкроном, чтобы сосредоточиться на более интересной для него личности Хейзел Брэдфилд. Тоже ведь загадка, размышлял он, уже засыпая. Как столь красивая, желанная и очень, судя по всему, интеллигентная женщина могла выдерживать безмерную тоску дипломатической рутины Бонна. Попадись она под яркое обаяние аристократических манер милого Энтони Уиллоуби, подумалось ему, Брэдфилду пришлось бы несладко. Но почему, – хор усыплявших его голосов был тот же, что не давал заснуть во время долгого, невеселого и бессмысленного вечера, – зачем его вообще туда пригласили?

И кто его пригласил? «Мне положено устроить для вас ужин во вторник», – что-то в этом роде сказал ему Брэдфилд. «Положено, но я не отвечаю за последствия», – подразумевал он.

«И еще Брэдфилд! Я же слышал! Слышал, как ты поддался под давлением. Я впервые почувствовал в тебе слабину и уязвимость. Я сделал шаг тебе навстречу, я видел нож в твоей спине и слышал, как ты говоришь моим собственным голосом. Хейзел, сучка ты эдакая! А ты, Зибкрон, свинья. Хартинг! Ты – вор. Если ты, Брэдфилд, так воспринимаешь жизнь, нашептывал ему своим странным голосом на ухо де Лиль, то почему сам не станешь перебежчиком? Бог мертв. Нельзя воспринимать такие вещи двойственно. От этого отдает чуть ли не средневековьем…»

Он поставил будильник на четыре часа, но звонок, как показалось, раздался чуть ли не сразу же.

Еще в полной темноте де Лиль заехал за Тернором, и тому пришлось просить ночного портье открыть запертую на замок дверь гостиницы. На улице было холодно, неуютно и пусто. Клочья тумана то и дело обволакивали их, взявшись словно ниоткуда.

– Нам придется добираться долгим кружным путем через мост. Паром в такую рань еще не ходит. – В манере де Лиля говорить появилась краткость, граничившая с резкостью.

Они выехали на шоссе. По обеим сторонам новые здания, покрытые облицовочной плиткой и армированным стеклом, высились, как жутковатые ночные растения посреди заросших травой полей, подсвеченные лампами подъемных кранов. Они миновали посольство. Мрак окутывал влажные бетонные стены подобно черному пороховому дыму недавней битвы. «Юнион Джек» вяло трепыхался на флагштоке единственным цветком у солдатской могилы. При бледном свете фонаря у входа лев и единорог на гербе страны, почти утратившие четкие очертания под несколькими слоями краски красных и золотистых тонов, продолжали отважно рваться в бой. На пустыре покосившиеся футбольные ворота пьяно накренились в предрассветных сумерках.

– Дела в Брюсселе пошли заметно лучше, – заметил де Лиль тоном, не подразумевавшим продолжения беседы на эту тему.

Дюжина машин была припаркована на стоянке у передней лужайки. Белый «ягуар» Брэдфилда занимал на ней особо почетное место.

– Для кого лучше? Для нас или для них?

– А вы как думаете? – И он все-таки добавил: – Мы обратились к немцам с предложением провести двусторонние переговоры в частном порядке. Французы немедленно сделали то же самое. Им это вовсе ни к чему, зато они обожают играть, перетягивая канат на свою сторону.

– И кто побеждает?

Де Лиль не ответил.

Пустынный город окутывало нереальное розовое сияние, характерное для любого города перед восходом солнца. Мостовые безлюдных улиц были влажными. Дома, казалось, были испещрены пятнами, как грязные солдатские мундиры. Под аркой университета трое полицейских блокировали путь подобием баррикады и остановили их машину. С мрачными видом полисмены принялись обходить по кругу маленький спортивный автомобиль, записали номер, проверили подвеску, встав на задний бампер, всмотрелись сквозь слегка запотевшее лобовое стекло в лица сидевших в салоне мужчин.

– О чем они орали? – спросил Тернер, как только машина тронулась дальше.