Тряпичная кукла - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел Коул cтр.№ 21

– Чем-чем посыпаны?

– Чем-то вроде криптонита ^[8] для астматиков. И притащил их сюда не кто иной, как я.

Совершенно позабыв, что у него в руке лишь пластиковый стаканчик, Симмонс в бешенстве швырнул его в стену. Но тот упал на стол, лениво подпрыгнул, и уже мгновение спустя Симмонс вновь плеснул в него виски.

– Давай обсудим все до возвращения коммандера, – сказал Симмонс. – Что будем с тобой делать?

– А почему со мной надо что-то делать?

– Во время этой встречи я скажу, что над тобой нависла угроза судебного разбирательства, и посоветую, в наших общих интересах, написать рапорт об отстранении от дела… – Волк собрался было запротестовать, но Симмонс продолжил: – …ты пошлешь меня куда подальше, а я напомню тебе о том, что случилось с Халидом. Ты пошлешь меня еще раз, и тогда я неохотно позволю тебе остаться, но при этом добавлю, что если я, наши коллеги или твой психиатр забьют тревогу, ты будешь уволен. Такой вот интересный у нас будет разговор.

Волк согласно кивнул. Он знал, что ради него Симмонс руку даст на отсечение.

– Семь трупов, а из орудий убийства на сегодняшний день лишь ингалятор, цветы да рыба, – недоверчиво покачал головой старший инспектор. – Поневоле вспомнишь старые добрые дни, когда люди имели достоинство просто подойти к негодяю и убить его выстрелом в упор.

– Как не помнить… За те славные деньки! – сказал Волк, поднимая свой пластиковый стаканчик «Оптимус Прайм».

– За те славные деньки! – эхом повторил за ним Симмонс и чокнулся.

В кармане Волка завибрировал телефон. Он вытащил его и увидел смс от Андреа.

Детектив вдруг ощутил в груди смутную тревогу. Он прекрасно понимал, что бывшая супруга извиняется отнюдь не за неуместный рисунок мужского члена, который ей, вероятно, хотелось выдать за символ сердца. Волк уже собрался было ответить, но в этот момент в комнату вихрем ворвалась Бакстер, подлетела к небольшому телевизору на стене и включила его. Симмонс слишком устал, чтобы выказывать на ее поведение хоть какую-то реакцию.

– Сейчас эта сука, твоя бывшая, выступит с сообщением, – сказала она.

Андреа появилась на экране, беспардонно прервав репортаж с места событий. Глядя на нее вот так, объективно и беспристрастно, Волк вдруг понял, что раньше принимал ее красоту как нечто само собой разумеющееся – длинные рыжие волосы, заколотые будто на свадьбу или торжественный прием, и сияющие зеленые глаза, казавшиеся совершенно нереальными. Причина ее поведения тут же стала ясна. Нет, она не вела репортаж, стоя на обочине автомагистрали, и не читала текст за кадром, как заправская чревовещательница, на фоне своей реющей на экране старой фотографии и дергающейся линии графического представления звука. Трансляция программы велась из студии – в точности как она всегда и хотела.

– …что смерть мэра Тернбла, по сути, является заранее спланированным убийством, имеющим самое непосредственное отношение к шести телам, найденным сегодня ранним утром в Кентиш-таун, – произнесла она, ничем не выражая волнения, которое, как знал Волк, испытывала в душе. – Некоторым зрителям фотографии, которые мы сейчас продемонстрируем, могут показаться…

– Коукс, звони жене! Быстро! – проревел Симмонс.

– Бывшей жене, – поправила его Бакстер, и они все втроем принялись лихорадочно набирать на клавиатурах своих телефонов номера.

– Мне нужен телефон студии…

– Два наряда к дому сто десять по Бишопсгейт…

– Абонент, с которым вы пытаетесь связаться, недоступен…

Андреа на заднем плане продолжала говорить:

– …подтвердили, что преступник воспользовался головой Нагиба Халида, Киллера-Крематора. На данный момент мы не располагаем информацией о том, как Халид, находившийся на лечении в…

– Я попытаюсь связаться со службой безопасности здания! – крикнул Волк, оставив Андреа коротенькое, всего в три слова, голосовое сообщение – «Срочно мне позвони!»

– …по всей видимости, были расчленены, а потом отдельные части их тел сшили вместе, чтобы в итоге получить составной труп, – прокомментировала Андреа чередующиеся на экране жуткие фотографии, – который полиция назвала «Тряпичной куклой».

– Какие же мы идиоты! – заорал Симмонс после телефонного разговора с оперативным штабом.

Андреа продолжала, хотя ни один из троих ее больше не слушал:

– …еще пять имен и точные даты их смерти. Об этом мы расскажем через пять минут. Я Андреа Холл. Не переключайтесь.

– Неужели она и в самом деле на это пойдет? – недоверчиво спросил Симмонс Волка, не снимая руки с трубки телефона.

А когда тот не ответил, каждый из троицы возобновил свои напряженные переговоры.

Пять минут спустя Волк, Симмонс и Бакстер сидели и смотрели, как в новостной студии медленно зажигается свет. Ощущение было такое, будто Андреа все это время молча сидела в темноте. За их спинами, вокруг телевизора, который кто-то притащил из совещательной комнаты, столпились коллеги.

Все их усилия оказались напрасными.

На сообщение Волка, Андреа конечно же, не ответила. Охрана здания воздвигла у входа в студию баррикаду, поэтому попасть внутрь посланный Симмонсом наряд полиции не смог. Сам он наконец дозвонился до главного редактора, имя которого было ему хорошо известно, пожалуй, даже слишком хорошо. Он сообщил этому несносному типу, что тот ставит палки в колеса полицейским, занимающимся расследованием убийства, за что ему грозит тюремный срок. Когда же это не возымело действия, Симмонс попытался воззвать к человеколюбию, сказав, что полиция еще не ставила фигурантов списка в известность о том, что над ними нависла угроза.

– Ну что же, мы проделаем эту работу за вас, – ответил Элайджа, – а вы говорите, что я для вас ничего не делаю.

Он так и не дал поговорить им с Андреа, быстро закруглился и повесил трубку. Все, что оставалось теперь делать полицейским, это смотреть телевизор – вместе с остальным миром. Симмонс налил три новые порции виски. Бакстер, сидевшая на столе, с сомнением понюхала свой стакан, с безразличным видом залпом его выпила, собралась уже было попросить показать ей список – потому как через несколько минут тот все равно станет достоянием гласности, но в этот момент студия возобновила вещание.

Сигнал к началу эфира Андреа пропустила, Волк видел, что она охвачена тревогой, пребывает в нерешительности и терзается сомнениями. Он знал, что под столом, выдержанном в минималистском стиле, бывшая жена отбивает ногами такт – как всегда, когда нервничает. Женщина посмотрела в камеру, будто пытаясь поймать взгляды миллионов невидимых зрителей, и Волк вдруг почувствовал, что она ищет его, словно пытаясь найти выход из тупика, в который сама себя же и загнала.