Ветреное сердце Femme Fatale - читать онлайн книгу. Автор: Валерия Вербинина cтр.№ 65

Самого коллежского секретаря буквально рвали на части. Если бы на голове у него оставались волосы, они бы наверняка встали дыбом, но поскольку волос было ничтожно мало, то приличия оказались все же соблюдены. Илью Андреевича тискали, обнимали, ему заискивающе улыбались и пожимали руку, его хватали за фалды и насильственно заключали в объятья. За него предлагали тосты, ему совали выпить, подносили каких-то детей и просили не оставить своей заботой. Несколько нищих, прорвавшихся в квартиру, настойчиво требовали на водку, а когда наконец получили, стали клянчить еще и на чай.

В таком водовороте Казимира закружило, замело, он потерял бутоньерку и две пуговицы с сюртука. Вдобавок ко всему его благодаря внушительному виду приняли за представителя Государственного банка и стали хватать за руки, молить устроить как-нибудь выигрыш и им, и он насилу вырвался. Казимир помнил наказ Амалии – глядеть в оба и постараться найти в толпе того самого попутчика, который подсунул ему чемодан с бренными останками офицера и его сожительницы, но вокруг плыл какой-то хоровод полупьяных, льстивых, лицемерных и крайне гадких рож. Несчастный Казимирчик почувствовал, что еще немного, и ему станет плохо, и как за крайнее средство спасения ухватился за бутылку с коньяком. Коньяк оказался такой, что даже видавший виды поляк, привыкший к любым напиткам и даже таким, которые ни один человек не станет пить под страхом смерти, икнул и покачнулся на ногах. В состоянии полного просветления и окончательного примирения с миром он поискал, куда бы ему сесть, и недолго думая рухнул в ближайшее кресло. Лежавшая на кресле собачонка приглушенно взвизгнула и сделала попытку вцепиться зубами в то, что так бесцеремонно свалилось на нее сверху, но в его нынешнем состоянии Казимиру все было нипочем. Он пошарил рукой по сиденью, извлек из-под своего зада собачонку, которая сейчас казалась несколько сплющенной, и опустил ее на пол, после чего преспокойно задремал. Что касается Амалии и Антоши, то они потеряли его из виду еще до того, как успели прорваться в дом.

– Ты его видишь? – сердито спросила Амалия у своего спутника, который двигался рядом с ней и, несмотря на все усилия толпы разлучить их и растащить в разные стороны, каким-то образом ухитрялся удержаться возле нее.

– Нет, – признался Антоша.

Тут их заметил хозяин дома, узнал Амалию, прорвался к гостям, сказал, что очень рад, счастлив и вообще… Но тут его уволок какой-то огромный толстяк, который принялся громогласно укорять за то, что он совсем забыл родню своего дяди, зазнался и вообще не бывал у них сто лет. Робкие попытки Белоголовцева намекнуть собеседнику, что он видит его впервые в жизни, потонули во всеобщем шуме.

– Смотрите, а вот, кажется, хозяйка. Не та ли женщина, которую мы ищем? – прошептал Антоша, указывая на худую, ничем не примечательную даму с гладко зачесанными волосами мышиного цвета.

– Нет, не та, – отмахнулась Амалия. – Ей от силы тридцать, а дворник сказал, что той женщине было лет сорок пять.

Она поздоровалась с хозяйкой, передала ей сверток с подарком и привет от наспех выдуманных общих знакомых.

– Выиграть такие деньги – просто счастье! – воскликнула какая-то немолодая женщина, оказавшаяся поблизости.

Жена Белоголовцева кивнула.

– Да, – сказала она просто, – но мы его заслужили.

Прислуга металась с ошалевшими лицами, в дверь то и дело ломились новые гости, за стеной тонко заплакал ребенок. Казимир всхрапнул и повернулся на кресле. Что-то упорно тянуло его за штанину, и он проснулся. Взъерошенная собачонка, вцепившись в его брючину, тянула прочь с кресла.

– Брысь, щучья холера! – зевнул Казимир и дрыгнул ногой, чтобы избавиться от назойливого животного.

Он повернул голову – и в то же самое мгновение увидел среди гостей невысокого молодого человека в шинели железнодорожного ведомства, который разговаривал с какой-то блеклой женщиной. С точки зрения Казимира, в той особе с мышиными волосами не было ровным счетом ничего особенного, но вот ее собеседник…

– И ломятся, и ломятся, Стасик! – плачущим голосом жаловалась женщина. – Я уж не знаю, что делать. Пристава, может, звать, чтобы он их образумил?

– Ничего, сестра, – говорил тот, что в шинели. – Потопчутся да разойдутся.

Плач за стеной становился все громче. Собачонка, которой не дали догрызть Казимирову штанину, тонко тявкнула.

– Ах ты шельма! – взревел Казимир, вскакивая с кресла. – Это же тот контролер, который хотел ссадить меня с поезда! Где мой чемодан? Где мои костюмы? Где мой Рокамболь? Куда ты дел их, мерзавец?

Круг от света лампы на стене… Пахнет пылью, старой бумагой… И тоской.

Тоска во взоре человека, сидящего напротив следователя, тоска в комнате, стены коей выкрашены в унылый серый цвет, тоска во всем казенном здании.

– Вы Станислав Петрович Ночкин, служащий в чине контролера железных дорог, верно?

– Да.

Следователь зевает. Уже ночь, и ему ужас как хочется домой, к жене и детям (младшенький все время чем-то болеет, но он славный маленький человечек, никогда не хнычет, и оттого ужасно сложно понять, когда ему на самом деле плохо). Следователь трет виски и отгоняет от себя мысли о семье. Сегодня ему повезло, что попалось именно это дело. Дело будет громким, он получит прибавку к жалованью, а может статься, и повышение в чине.

– Ну что, будем признаваться сразу или будем отпираться? – бесцветным голосом спрашивает следователь.

– Я не понимаю, о чем вы. – Сидящий напротив упорно избегает его взгляда.

– Прекрасно понимаете. В полиции вам уже устроили очную ставку с дворником. Он узнал вас и вашу сестру. Вы приехали несколько дней назад на Грачевку и сказали, что вам поручено перевезти вещи Юлии Ларионовны Лебедкиной. Причем вы знали, что она и ее сожитель, офицер Харитонов, уже мертвы. Это вы их убили?

– Я никого не убивал!

– Значит, ваша сестра?

– Прошу вас! У нее трое детей! Не вмешивайте сюда мою сестру!

Трагедии, трагедии, всюду трагедии, вяло думает следователь, скрипя пером по бумаге. Конечно, все кончится для подозреваемого пожизненной ссылкой в Сибирь. Убийство, да еще такое жестокое, с попыткой скрыть следы… А с виду – обыкновенный служащий железных дорог. И сестра его, жена Белоголовцева, – тоже обыкновенная женщина. Самые обычные люди, не хуже и не лучше других. Ох, надоело все. Домой… Хочу домой. Но нельзя, нельзя никак.

– Должен вас предупредить, – тем же невыносимым, бесцветным голосом произносит следователь, – что Илья Андреевич Белоголовцев уже дал показания.

Контролер съеживается на стуле.

– Того и следовало ожидать, – мрачно произносит он. – Мерзавец!

– Отчего же мерзавец? Он ведь никого не убивал, – равнодушно замечает следователь.

– Так ведь все из-за него и произошло! – Станислав Петрович уже не может сдерживаться. – Вы его видели? Видели, на кого он похож? Замухрышка! Опенок! А туда же, красивой жизни ему подавай, женщин… И компанию таких же дураков, как и он сам…