Харри указал на свободный столик; Эйстейн кивнул, потушил окурок, сунул в нагрудный карман джинсовой рубахи пачку табаку для самокруток и сконцентрировал все свое внимание на том, чтобы перенести на новое место, не пролив при этом ни капли, только что полученную кружку пива.
– Давненько тебя не встречал, – заметил Эйстейн, сворачивая себе новую самокрутку. – Впрочем, как и остальных ребят. Совсем их не вижу. Все разъехались, переженились, завели детей. – Эйстейн выдавил из себя сухой, горький смешок. – Стали такими правильными – куда там. Кто бы мог подумать.
– Хм.
– В Уппсале-то когда-нибудь бываешь, а? Ведь твой отец живет все в том же доме, верно?
– Да, но я к нему редко заезжаю. Иногда говорим по телефону.
– А сестренка как? Не лучше?
Харри усмехнулся:
– При синдроме Дауна, Эйстейн, улучшений не бывает. Но она, в общем-то, справляется. Живет одна в собственной квартирке в Согне
[28]. Даже парень у нее есть.
– Ого! Да у нее, кажись, все получше, чем у меня.
– Ты все шоферишь?
– Н-да. Только что сменил хозяина. Прежний считал, что от меня, видите ли, плохо пахнет. Идиот чертов.
– А к компьютеру вернуться не хочешь?
– Чего ж тут не хотеть-то?! – Сдерживая горький смешок, Эйстейн чуть не поперхнулся: в этот момент он как раз заклеивал самокрутку – водил кончиком языка по краю бумажки. – Миллион в год, солидная контора – понятно, я был бы очень даже не против. Однако, Харри, поезд ушел. Время таких рок-н-ролльщиков, как я, в компьютерном мире уже давно позади.
– Я тут разговаривал с одним парнем из Норвежского банка, который отвечает у них за безопасность локальной сети. Он сказал, что ты по-прежнему слывешь пионером хакерства.
– Харри, «пионер» у нас значит «старик». Как думаешь, кому сейчас нужен отовсюду уволенный хакер, да к тому же отставший от времени лет на десять? А тут еще и этот скандал в придачу.
– Хм. Что там, собственно говоря, произошло?
– Ха! Что произошло, говоришь? – Эйстейн закатил глаза к небу. – Ты же знаешь меня. Единожды хиппи – хиппи навсегда. Нужны были бабки. Попытался взломать одну систему, которую нельзя было трогать. – Прикурив, он огляделся по сторонам, тщетно пытаясь найти пепельницу. – Ну а ты-то как? Я смотрю, пить совсем завязал?
– Пытаюсь. – Харри потянулся и взял пепельницу с соседнего столика. – Я теперь не один.
Он рассказал о Ракели, Олеге и судебном процессе в Москве. Ну и о жизни вообще. Много времени это не заняло.
Эйстейн в свою очередь поведал о том, как сложилась жизнь у остальных ребят, выросших вместе с ними на улицах Уппсала. О Сиггене, переехавшем в Харестуа с дамочкой, которая, по мнению Эйстейна, была слишком хороша для него. О Кристиане, который катается в инвалидном кресле, с тех пор как попал на своем мотоцикле в аварию севернее Миннесунна. Врачи, однако, считают, что надежда есть.
– Надежда на что? – не понял Харри.
– Что снова сможет трахаться как кролик, – сказал Эйстейн и залпом допил остатки пива.
Туре по-прежнему работал учителем, но с Силией они развелись.
– Вот у кого дела не ахти, – продолжал Эйстейн. – Набрал лишних тридцать килограммов. Ей-богу! Потому-то она его и бросила. Как-то встретил в городе Торкиля. Говорит, бросил есть свинину. – Он отставил свою кружку. – Но ведь ты мне позвонил не для того, чтобы все это выслушивать, а?
– Нет, мне нужна помощь. Понимаешь, я тут веду одно дело.
– Все плохих парней ловишь? И с этим ты решил пожаловать ко мне? С ума сойти. – Эйстейн расхохотался, но тут же закашлялся.
– В этом деле у меня личный интерес, – сознался Харри. – Долго объяснять, но мне нужно узнать, что за тип шлет мейлы на мой личный адрес. Думаю, он делает это через анонимный сервер, расположенный где-то за границей.
Эйстейн задумчиво кивнул:
– Стало быть, у тебя проблемы?
– Может быть. А почему ты так думаешь?
– Я пьющий таксист, ни черта не смыслящий во всех этих новомодных компьютерных примочках. Что касается работы, то все мои друзья в курсе – на меня лучше не полагаться. Короче говоря, единственная причина, по которой ты пришел именно ко мне, в том, что я твой старинный приятель. Все дело в лояльности. Я умею держать язык за зубами. Верно? – Он сделал большой глоток. – Может, я и алкаш, Харри, но отнюдь не дурак. – Жадно затянувшись самокруткой, он поинтересовался: – Когда начинаем?
На Слемдал медленно опускались вечерние сумерки. Отворилась дверь, и на крыльцо вышли мужчина и женщина. Тепло распрощавшись с провожавшим их хозяином, они спустились с крыльца на подъездную дорожку. Хруст гравия под черной блестящей обувью сливался с бормотанием парочки, вполголоса обсуждавшей угощение, хозяев и других гостей. Они были так поглощены разговором, что, когда вышли из ворот и пошли по Бьорнетроккет, не обратили никакого внимания на такси, припаркованное чуть дальше по улице. Харри потушил сигарету, сделал радио погромче и услышал, как Элвис Костелло блеет свою знаменитую композицию «Watching The Detectives». На волне Р4. Он давно уже обратил внимание, что музыканты-бунтари – кумиры его молодости – с годами, как правило, оседают отнюдь не на бунтарских радиоканалах. Харри прекрасно понимал, что это может означать только одно – он тоже стареет. К примеру, вчера Ника Кейва передавали по «Девятичасовому».
Вкрадчивый голос ночного ведущего объявил следующую композицию – «Another Day In Paradise», – и Харри выключил радио. Опустив стекло, он начал вслушиваться в приглушенные звуки басов, доносящиеся со стороны дома Албу. Больше ничто не нарушало ночную тишину квартала. Вечеринка для взрослых. Деловые партнеры, соседи, однокашники по изучению BI – «бизнес-интеллекта». Не легкомысленные танцульки, но и не разухабистая пьянка, а всего понемногу: джин-тоник, «АББА», «Роллинг стоунз». Гостям под сорок, все с высшим образованием. Харри посмотрел на часы и вдруг вспомнил о новом сообщении, которое дожидалось его, когда они с Эйстейном включили компьютер:
Мне скучно. Боишься или ты просто глуп?
C#MN
Эйстейна он оставил у компьютера, а сам одолжил его автомобиль – заезженный «мерседес», выпущенный еще в 70-х, который заходил ходуном на «лежачих полицейских», стоило только Харри въехать в квартал дорогих вилл. И все-таки ездить на нем все еще было одно удовольствие. Увидев, что из дома выходят нарядные люди, он решил дождаться, пока последние из гостей откланяются. Затевать скандал прилюдно не стоит. Все-таки надо еще раз хорошенько все взвесить, чтобы не натворить глупостей. Харри попытался мыслить здраво, однако это «Мне скучно» без конца лезло в голову.
– Сейчас ты у меня попляшешь, – пробормотал Харри, рассматривая свою физиономию в зеркале заднего вида. – Сейчас ты у меня будешь глуп.