Представим себе, что ты ужинаешь с женщиной, а на следующий день ее находят мертвой. Что будешь делать?
Раздумав звонить, он прошел в гостиную, включил телевизор и рухнул в свое кресло с высокой спинкой. Затем вдруг рывком поднялся, снова вышел в прихожую и набрал номер.
Голос у Ракели был усталый.
– Сидел у «Шрёдера», – сказал Харри. – Только что вошел.
– Я звонила, наверное, раз десять.
– Что-то случилось?
– Харри, я боюсь.
– Хм. Очень боишься?
Подойдя к дверному проему, Харри зажал трубку между плечом и щекой и с пульта убавил звук телевизора.
– Не очень, – ответила она. – Немножко.
– Когда боишься немножко, это ничего. Это только прибавляет сил.
– А что, если я очень испугаюсь?
– Ты же знаешь, я тут же приеду. Стоит тебе только сказать.
– Мы ведь уже говорили об этом, Харри, ты не можешь.
– Это даст тебе право отменить свое решение.
На экране телевизора Харри увидел человека в тюрбане и камуфляже. В его лице было что-то знакомое, кого-то он Харри определенно напоминал.
– Весь мир как с цепи сорвался, – сказала она. – Мне просто очень надо знать, что там кто-то меня ждет.
– Кто-то здесь тебя ждет.
– Но твой голос такой далекий, отстраненный.
Харри оторвался от экрана и прильнул к дверному косяку.
– Извини. Но я и вправду здесь и действительно думаю о тебе. Хотя голос и кажется отстраненным.
Она расплакалась.
– Прости, Харри. Наверное, я ужасная плакса. Знаю, ты так и думаешь. – Она перешла на шепот: – Но как же все-таки здорово, что я могу на тебя положиться.
Харри затаил дыхание. Медленно, но неуклонно надвигался приступ головной боли. Как будто кто-то стягивал череп металлическим обручем. Когда они оба положили трубки, он ощутил, как кровь бьется у него в висках.
Он выключил телевизор и включил проигрыватель, однако голос Тома Йорка сегодня казался невыносимым. Харри прошел в ванную и ополоснул лицо. Постоял на кухне, бесцельно заглянул в холодильник. Наконец он почувствовал, что не в силах дольше тянуть время, и поспешил в спальню. Оживший экран монитора отбрасывал холодные синие блики. Долгожданный контакт с окружающим миром, в результате которого он узнал, что ему пришло новое электронное сообщение. Теперь он прежде всего обращал внимание именно на это. Ужасно захотелось выпить. Сорваться с цепи. Пуститься во все тяжкие. Он высветил сообщение на экране.
Мне бы следовало проверить ее туфли. Вероятно, фотография лежала на ночном столике, и она взяла ее, когда мне пришлось отвернуться, чтобы зарядить пистолет. А с другой стороны, это даже делает игру немного увлекательнее. Немного.
C#MN
P. S. Она была испугана. Просто хочу, чтобы ты это знал.
Харри сунул руку в карман и достал кольцо с ключом и латунной пластиной с инициалами АА.
Часть III
Глава 20
Приземление
О чем думают люди, глядя в отверстие оружейного ствола? Порой мне кажется, они вообще не думают. Как та дама сегодня. «Не стреляй», – сказала она. Неужели она действительно думала, что эта ее просьба сможет что-то изменить? На карточке, приколотой к лацкану ее жакета, значилось: «Норвежский банк. Катрине Шойен». Когда я спросил ее, почему у нее такая странная фамилия, эта глупая корова, продолжая таращиться на меня, не придумала ничего лучше, как снова повторить: «Не стреляй». Тут я не выдержал, потерял над собой контроль, взревел и всадил в нее пулю.
Машины впереди, похоже, встали намертво. Спинка сиденья намокла от пота. По волне NRK «Новости постоянно» об этом до сих пор не сказали ни слова. Я смотрю на часы. При нормальном раскладе я был бы на даче в полной безопасности уже через полчаса. У машины передо мной такой мощный выхлоп, что мне приходится выключить вентилятор. Вообще-то скоро наступит время вечерних пробок, но они все-таки бывают позже. Странно. Может, впереди авария? Или все же полиция решила перекрыть все дороги? Да нет, невозможно. Сумка с деньгами лежит на заднем сиденье под курткой. Вместе с заряженной AG-3. Мотор передней машины отчаянно взревел, водитель выжал сцепление и продвинулся еще на пару метров. Снова встали намертво. От скуки я стал размышлять, что в моем положении логичнее – злиться или бояться, и тут я увидел их. По разделительной полосе шли двое – женщина в форме и высокий мужчина в сером плаще. Они внимательно вглядывались в машины справа и слева. Время от времени кто-то из них останавливался и с улыбкой перекидывался парой слов с водителем, по-видимому непристегнутым. Вероятно, обычная рутинная проверка. Подходят ближе. По радио гнусавый голос объявляет по-английски, что температура воздуха в месте приземления выше сорока градусов, и советует принять все надлежащие меры предосторожности против солнечного удара. Я сразу начинаю потеть, хотя и знаю, что на улице скорее промозгло и холодно. Они уже прямо передо мной. Тот самый полицейский. Харри Холе. Женщина похожа на Стине. Проходя мимо, она смотрит на меня. Я с облегчением перевожу дух. Готов уже рассмеяться. И тут раздается стук в стекло. Я медленно оборачиваюсь. Жутко медленно. Она улыбается, и в этот момент я замечаю, что боковое стекло полностью опущено. Странно. Она что-то говорит, однако слова тонут в рычании мотора передней машины.
– Что? – переспрашиваю я, открывая глаза.
– Could you please put the back of your seat to an upright position
[26].
– Спинку кресла? – растерянно повторяю я.
– We’ll be landing shortly, sir
[27]
. – Она улыбается и исчезает.
Я протираю глаза, стряхивая с себя сон, и снова все возвращается. Ограбление. Бегство. Чемодан и билет на самолет, ждущие меня в загородном доме. Эсэмэска от Принца, что путь свободен. И тем не менее некоторая нервозность, когда приходится предъявлять паспорт на контроле в аэропорту Гардермуэн. Взлет. Все прошло по плану.
Я смотрю в окно. Вероятно, я еще не совсем проснулся – в какой-то момент мне кажется, что мы пролетаем над звездами. Затем я понимаю, что это огни города, и начинаю думать о машине, которую заранее заказал в бюро проката. Или же стоит переночевать в отеле в этом большом, душном и смрадном городе и двинуться на юг завтра? Да нет, за ночь я все равно еще как следует не отдохну от перелета. Так что уж лучше сразу добраться до нужного мне места. Которое, кстати, лучше, чем его репутация. Там даже есть пара норвежцев, с которыми вполне можно поговорить. Вернуться к солнцу, морю и сладкой жизни. Вот таков план. Во всяком случае, мой план.