Моя война с 1941 по 1945 - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Фёдоров cтр.№ 46

Я поведал о себе всё, как было на самом деле, разве что добавил военное звание: представился капитаном. Ничего не хотел менять из того, что говорил ещё в штрафной команде, да и перед Яшкой было бы неудобно. Я продолжал считать его своим лучшим другом. Боялся, что, представившись младшим лейтенантом, сильно его разочарую. Что касается остальных, то не помню кто, когда и где попал в плен, кто откуда бежал, но хорошо запомнилось только одно: никто, за исключением Фёдора, раненым в плен не попал.

Алиса не интересовалась подробностями, для этого она раздала нам бумагу, самописки и просила каждого изложить анкетные данные и биографию. Это сделали все, за исключением Фёдора. Сначала он не отдал автобиографию, сказав, что не успел её в тот день написать, а передал ли позже – не помню.

Побеседовав с нами, Алиса сообщила, что завтра с утра приедет вместе с Роже́ – привезет оружие, географические карты, а послезавтра вечером мы должны будем двинуться на сто километров севернее на соединение с другой группой русских. И французы уехали.

На другой день утром в лес снова приехали Алиса и Роже́, они привезли два автомата фирмы «Стен», две лимонки и карабин. Автоматы и карабин мы быстро собрали и обтерли от масла. К каждому автомату прилагалось два магазина с патронами.

Алиса предложила всем выбрать псевдонимы. Я стал Алёша. Потом она разложила мишленовскую карту квадрата 66, которой пользуются автомобилисты и туристы, и показала пункт, куда мы должны были на следующий день отправиться. Это была деревня Венизи. Между нею и другой деревней, а вернее, чуть южнее их, был небольшой лесок, на северо-восточной опушке которого стоял сарай. Вот к этому сараю 28 апреля в 24.00 мы должны были подойти, насвистывая «Интернационал». Там нас должны были ждать ребята из группы Габриэля (псевдоним, русское имя – Гаврила). Нашу группу собирал и комплектовал Александр, а группа Габриэля около двух месяцев базировалась в районе Виши́ и комплектовалась местной учительницей Жаклин.

В предложенном Алисой маршруте неудобным было пересечение реки Соны. Чем рисковать и переходить где-нибудь через мост, лучше преодолеть её вплавь.

Стали тщательно готовиться к переходу. В два рюкзака сложили продовольствие, определили очередность их переноски. Занялись изучением привезённого нам оружия.

Стеновский автомат с левым, по ходу стрельбы, расположением магазина нам сразу не понравился, да и в бою он оказался потом не на высоте – часто отказывал. Карабин с десятью запасными патронами выглядел симпатичней.

Итак, два автомата, четыре пятнадцатипатронных (если память не изменяет) магазина, карабин, пистолет (ранее бывший в группе) и две гранаты – вот наша путёвка в новую неизведанную, но долгожданную жизнь.

В тот день – 26 апреля 1944 года – подводилась черта под прошлым. Теперь, с высоты моих лет, я должен признать, что почти два месяца после побега из лагеря «387 Rur» – это самые романтичные и чистые дни моей военной жизни. Вчетвером, а затем вдвоем, таясь от врагов и предателей, заботясь друг о друге, деля последнюю корку хлеба, мы шли к заветной цели – к свободе. Помыслы наши были чисты, а души – светлы. Покинув территорию Германии, мы отказались от тайной экспроприации продуктов. С доверием относясь к местным жителям в Голландии, Бельгии и Франции, мы искали у них помощь и в какой-то степени защиту. И находили. Наконец, вместе с предложением вступить в «маки́», мы получили оружие и возможность сражаться.

Новая жизнь. Что принесет она нам? Будущее мы представляли себе как лихие налеты, сражения, бои и перестрелки. Мы и не предполагали, что партизанщина – это, прежде всего, испытание характеров, идейной убежденности, порядочности и преданности святому делу освобождения народов от фашизма. Мы не думали, что в партизанах очень легко скатиться к анархии и к обычному бандитизму. Критически относясь к себе, я отмечал в то время не самые лучшие изменения в своем характере. Наступил период жизни, когда приходилось не раз идти против своих убеждений и совести.

…Вечером 26 апреля мы двинулись в путь. Он был не так уж далёк и тяжёл, например, для нас с Яковом, натренированных в преодолении огромных расстояний. У других тоже был опыт. Так что двух ночей нам было вполне достаточно.

Я оказался в хвосте цепочки – замыкающим, а впереди меня был Фёдор. Вышли мы ещё засветло. Через час отдохнули, переобулись и пошли лесами, полями вдоль дорог, но не по дороге. В тех местах каждый крестьянин выгораживал колючей проволокой не только весь свой надел, но и отдельные участки внутри него – пастбище, сады, огороды, посевы. Поэтому нам приходилось часто перелезать через колючую проволоку, проползать под ней и протискиваться между её рядами.

– И куда это торопится Валерий? Я уже весь взмок, – сказал мне Фёдор.

– Да вы тут засиделись в лесу, отвыкли ходить, а мы с Яшкой привычны к такому темпу, – ответил я.

– Торопиться-то некуда – успеем на тот свет, – брюзжал Фёдор.

Я промолчал, а он продолжал:

– Торопится, начальником хочет быть.

– Каким начальником?

– Командиром. Молод ещё, рискует много, ему нельзя быть командиром, не он должен руководить, а им нужно руководить.

– По-моему, Валерий может быть командиром партизанского отряда – силён, храбр, ума хватает, – подумав, возразил ему я.

– Вот последнего как раз и не хватает. Ему бы только драться, но надо думать и о безопасности. Если уж ему быть командиром, то комиссар при нем должен быть дальновидный и осторожный, – назидательно заметил Фёдор.

Ребенку было бы понятно, что он метит в комиссары и никогда не смирится с тем, что командиром отряда стал Валерий. Я ответил Фёдору, что не против, если командиром станет Валерий, а вот относительно комиссара – надо подумать.

Мы шли по-военному – пятьдесят минут ходьбы – десять минут отдыха. Часы были только у Валерия, и он отдавал команды на отдых или движение. Через пять часов вышли на берег Соны. Переплывать реку ночью, в темноте – дело не простое. Может, всё же лучше идти через мост? В одном домишке, у реки, загорелся огонек, и мы постучались. На вопрос «Кто здесь?» Валерий ответил:

– Резистанс франсез… («Французское сопротивление».)

Дверь приоткрылась, и мужчина средних лет пропустил нас на кухню. Мы спросили, есть ли на мосту охрана, но хозяин, не отвечая, с любопытством разглядывал нас.

Валерий, бойко лопотавший по-французски, повторил вопрос. Хозяин улыбнулся и сказал:

– А вы ведь не французы? Кто вы?

– Мы – русские.

– Русские?! – У хозяина от удивления широко раскрылись глаза. – Как вы сюда попали?

Валерий пожал плечами и вновь повторил вопрос.

– Может, и есть, а может, нет – неопределённо ответил хозяин и пригласил нас за стол.

Мы сели на стулья и на лавку, а хозяин вышел. Через несколько минут он появился и, поставив на стол большой кувшин, предложил: