Росс Полдарк - читать онлайн книгу. Автор: Уинстон Грэм cтр.№ 16

Джошуа пожелал, чтобы его похоронили в одной могиле с женой, так что смотреть было особо не на что.

Светлой памяти Грейс Марии Полдарк, возлюбленной супруги Джошуа Полдарка, которая ушла из жизни 9 мая 1770 года в возрасте тридцати лет.

Quidquid Amor Jussit, Non Est Cotemnere Tutum ^[1].

Ниже Чарльз велел выгравировать: Здесь же упокоен Джошуа Полдарк из Нампары, графство Корнуолл, эсквайр. Ушел из жизни 11 марта 1783 года в возрасте пятидесяти девяти лет.

Произошло и еще одно изменение: посаженные Джошуа кусты выкорчевали и могила заросла молоденькой травой. А рядом с могилой – небольшое надгробие с надписью:

Клод Энтони Полдарк. Умер 9 января 1771 года на шестом году жизни.

Через четыре дня Росс вернулся в эту церковь, чтобы похоронить надежды, которые жили в его сердце больше двух лет.

И всю эту неделю Росс был убежден, пусть и не до конца, в том, что свадьба по какой-нибудь причине не состоится. Поверить в то, что Элизабет выходит замуж, было так же трудно, как если бы кто-нибудь сказал ему, что он в этот день умрет.

Церковь Сола стояла в самом начале дороги, что вела в деревню. Алтарь по случаю свадьбы украсили золотистыми хризантемами. Четыре музыканта пиликали на скрипках и виолончелях. Присутствовало двадцать человек гостей. Росс сидел ближе к алтарю на удобной, располагающей ко сну скамье с высокой спинкой, смотрел на две коленопреклоненные фигуры и слушал, как Уильям-Альфред монотонным голосом скрепляет жениха и невесту юридическими и духовными узами.

Скоро, пожалуй даже слишком скоро для столь важного события, гости вышли на церковный двор, где собралось дюжины четыре жителей Сола, Тренвита и Грамблера. Люди держались на почтительном расстоянии и нестройным жидким хором приветствовали появившихся на пороге церкви новобрачных.

День выдался погожий. По яркому синему небу неспешно плыли подгоняемые свежим ветром монументальные белые облака. Элизабет в длинной, колышущейся на ветру фате из старинных кружев была похожа на сбившееся с пути и случайно оказавшееся среди людей облачко. Вскоре молодые сели в экипаж и поехали по ухабистой дороге. Гости последовали за ними верхом.

Элизабет с родителями выехали из Кенвина в семейном экипаже. Он грохотал и раскачивался на узких разбитых дорогах, а за ним тянулся шлейф серой пыли, которая оседала на одежде собравшихся поглазеть зевак. В этих бедных краях появление экипажа было настоящим событием. Лошади и повозки, запряженные мулами, – такими были привычные средства передвижения местных жителей. Весть о появлении экипажа Чиноветов разнеслась быстрее, чем крутились его колеса с красными железными ободами. Жестянщики, работавшие у протоков неподалеку, арендаторы с женами, поденщики с ферм, свободные от смен шахтеры и бродяги со всех четырех приходов пришли посмотреть на проезжавших. Лаяли собаки, кричали мулы, оборванные ребятишки бежали за экипажем в клубах пыли.

Приблизившись к подъездной аллее, кучер пустил лошадей рысью. Бартл, сидящий на козлах, протрубил в рожок, и к парадному крыльцу Тренвит-Хауса они подъехали торжественно, под крики сопровождавших их всадников.

В доме приготовили банкет, затмивший все случавшиеся ранее празднества. Среди гостей были все те десять человек, которых встретил Росс в день своего возвращения. Миссис Чиновет, величественная, словно орлица. Доктор Чоук со своей миленькой, но глупенькой женушкой. Дядюшка Чарльз: он по случаю торжества вырядился в коричневый бархатный сюртук с кружевными манжетами и красный жилет и нахлобучил на голову новый пышный парик. Верити и половины времени не сидела за столом, она постоянно вскакивала и убегала, чтобы проверить, все ли идет как надо, и к полудню ее аккуратно уложенные волосы успели растрепаться. Кузен Уильям-Альфред, худой и бледный, своим неприступным видом придавал празднеству определенную торжественность. Его жена Дороти отсутствовала, сославшись на привычное недомогание – беременность. Тетя Агата в кружевном чепце на пыльном парике и в старомодном бархатном платье с кринолином из китового уса восседала на своем обычном месте в конце стола.

Были среди гостей и новые лица. Например, мистер Хеншоу, управляющий Грамблера, крупный молодой мужчина. У него были светло-голубые глаза, изящные кисти и маленькие ступни, на которых он довольно шустро для своего веса передвигался. Миссис Хеншоу, оказавшись в таком обществе, чувствовала себя не в своей тарелке. Она беспокойно поглядывала на гостей и очень старалась есть изящно. А вот ее муж, хоть и работал в шахте с восьми лет и в юности не умел ни читать, ни писать, привык общаться с людьми самого разного положения. Быстро освоившись, он вскоре уже преспокойно ковырял в зубах десертной вилкой.

Напротив них, стараясь не замечать дурных манер Хеншоу, расположилась миссис Тиг, вдова одного дальнего родственника и хозяйка небольшого поместья неподалеку от Сент-Анна, а далее за столом сидели через одну пять ее дочерей: Фейт, Хоуп, Пейшенс, Джоан и Рут. Все девицы на выданье.

По другую руку от миссис Тиг устроился капитан Блейми, тихий солидный мужчина лет сорока. Росс прежде никогда его не встречал. Блейми был владельцем одного из пакетботов, которые курсировали между Фалмутом и Лиссабоном. Росс заметил, что за весь ужин капитан заговорил лишь дважды, и оба раза с Верити, когда благодарил ее за поданное блюдо. Спиртное он не пил.

Второй священник, в отличие от кузена Уильяма-Альфреда, как своим видом, так и поведением вряд ли мог создать на банкете торжественную атмосферу. Преподобный Оджерс наставлял на путь истинный паству Сола и Грамблера, и за это пастор из Пензанса платил ему сорок фунтов в год. На эти деньги преподобный Оджерс содержал жену, корову и десятерых детей. Облаченный в позеленевший от постоянной носки сюртук и выцветший парик из конского волоса, он постоянно тянул руку за добавкой (демонстрируя при этом въевшуюся грязь и обломанные ногти), одновременно перемалывая узкими челюстями то, что еще оставалось в тарелке. В его быстрых вороватых движениях было что-то кроличье: поскорее все сгрызть, пока не спугнули.

И наконец, на банкете присутствовало семейство Николаса Уорлеггана: отец, мать и сын – единственные представители нуворишей графства.

Отец Уорлеггана-старшего был деревенским кузнецом. В свое время он начал понемногу плавить олово. Его сын, Николас, переехал в Труро и открыл там плавильню. Это послужило основой их состояния. У мистера Уорлеггана были тяжелая верхняя губа, глаза цвета базальта и большущие руки, с которых так и не сошли отметины его прежней профессии. Четверть века назад он женился на Мэри Лэшбрук из Эджкумба. Первый плод этого союза присутствовал на торжестве в лице Джорджа Уорлеггана. Джордж уже снискал известность в горнодобывающих и банковских кругах и сумел приобрести вес там, где это не удалось его отцу.

У Джорджа было большое, с крупными чертами лицо: нос с широкими, слегка подрагивающими ноздрями, словно молодой человек приготовился к спору, и пронзительные карие глаза. Причем, когда нужно было посмотреть на то, что находится сбоку, Джордж использовал именно глаза, а не шею. Эту отличительную черту Уорлеггана-младшего подметил Опи ^[2], написавший в том же году его портрет.