Встреча в час волка - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Михайлова cтр.№ 22

Людмила размышляла всю ночь. Когда жизнь ставит тебя в тупик своими условиями, остается одно: ставить ее в тупик своими решениями. И Люда приняла решение. Утром она со спокойной улыбкой сказала Кате:

— А теперь я тебе расскажу, чем на самом деле я занималась вчера. Как заработала этот ужин и вот еще пять тысяч. Ты будешь смеяться, когда услышишь, что за работа есть.

Глаза Кати расширялись от изумления, когда Людмила в образах, стараясь сделать все действительно в какой-то степени смешным, рассказывала свой вчерашний день. И Катя рассмеялась.

— Мама, но это же просто клево! Я ничего подобного даже в книжках не читала. А я так вчера обрадовалась твоему ужину, что забыла спросить: что это за наряд у тебя такой на помолвку — черное платье и платок. Оказывается, ты в актрисы подалась. Ой, не могу!

— Ну вот, видишь, — с облегчением вздохнула Людмила.

Ладить с делом, которое нашло тебя само, — все же менее унизительно, чем бегать за делами, которым ты не нужна. И только в первом случае может быть толк.

Людмила еще пару раз сходила на похороны вместе с Викой. А потом подошла в конторе к распорядителю, объяснила, какие услуги она предлагает, и оставила свой телефон и текст объявления.

— Вот не понимаю, — обиженно сказала Вика. — Ты что, в мои конкурентки подалась? Ты со мной вместе брезгуешь, что ли? А мне с тобой так понравилось. Я вообще одна не люблю. А ты еще и оценишь, как Станиславский…

Люда смотрела на расстроенное лицо Вики и мысленно держала себя за шиворот. Она ее жалела, она была ей благодарна за руку помощи в безвыходной ситуации, но никакое дело не вынесет такой компании, как Вика. Людмила была трезвым и практичным человеком. Ей приходилось заниматься подбором персонала. Хорошие навыки и опыт пригодятся в самой экзотической ситуации. Без Вики можно поставить все на приемлемый, нецирковой уровень.

— Вика, ты что! Только не вздумай обижаться. Я еще с тобой. Просто допускаю ситуацию, когда у нас появятся разные клиенты. И на всякий случай страхуюсь. Если у меня что-то получится, ты можешь на меня рассчитывать. Я тебе обязана. А пока мы вместе, конечно.

Вика, порхающая по своим и чужим несчастьям легким мотыльком, мгновенно успокоилась. И Людмила даже прочла в ее наивных глазах мысль о возможном иждивенчестве, если вдруг у нее самой пропадет вдохновение падать в чужие могилы, Людмила в беде не оставит. Вика ее вроде в люди вывела. Учитель, так сказать, и ученик. А пока они вместе. У Вики еще не было подруг. И слово «пока» для нее имеет ровно то же значение, что для других «всегда».

А вскоре Людмиле позвонили. Серьезная, интеллигентная женщина по имени Тамара Ивановна представилась представителем Комитета солдатских матерей. Сначала задавала вопросы, как при приеме на серьезную работу, затем предложила встретиться в нейтральном месте. Подъехала на своей машине к ближайшему скверу. Они с Людмилой прошлись по аллее. Поговорили о ситуации Людмилы. А потом Тамара Ивановна сказала:

— Вы мне нравитесь. Дело у нас серьезное. Нужна вот такая необычная помощь.

И рассказала… Со стороны, наверное, казалось, что Людмила стоит спокойно. На самом деле она окаменела. Ей как будто огнем плеснуло в глаза. Такое несчастье. Такое преступление. И она со своим нелепым желанием постоять у чужой могилы, вытирая платочком глаза без слез. В ожидании гонорара. Нет, к этому горю она не может приблизиться. У нее тоже сердце только одно.

А дело было вот в чем. Мать-одиночка Валентина Зимина проводила сына в армию. Хорошего, доброго и ласкового сына. А через год получила сообщение из части о том, что он покончил жизнь самоубийством. Поехала, привезла закрытый гроб и заключение врачей части. Добилась с помощью Комитета солдатских матерей в Москве экспертизы. И увидела, прочитала… Своего мальчика увидела — с переломанными ногами и руками, выколотыми глазами, перерезанным горлом и следом от петли над разрезом. С мертвым сердцем пошла на бой. Добилась возбуждения уголовного дела и расследования. И вот сейчас следствие дало разрешение похоронить Леню. А Валентина рухнула под тяжестью пережитого. Предынфарктное состояние, ноги отказали, врачи говорят, это не паралич, а следствие стресса. Родственников нет. Пара подруг. Комитет помог в организации похорон, но они сами уже получили предупреждение от военного ведомства: никаких митингов и речей. Похороните и уходите. Якобы заинтересованы в «тайне следствия». Валентина тянуть с похоронами боится. Боится, что умрет сама и не сможет позаботиться о последнем жилище для сына. Вокруг этих похорон такая напряженная атмосфера, что люди просто побоятся прийти. Подруги уже отказались. А Валентине нужно, чтобы мальчика проводили, как полагается.

Тамара Ивановна увидела объявление Люды и позвонила на всякий случай. Поговорила по телефону, подумала, что это выход.

— Вы просто попрощаетесь с мальчиком, как подруга матери. К нашей организации отношения не имеете. Мы позаботимся о том, чтобы были цветы и венки. Я сниму все на видео для Валентины. Снимать, вероятно, буду не только я. Те, кто не разрешил нам речи и митинг, тоже постараются. Это важно, чтобы мать нашла в себе силы подняться и продолжить борьбу. Важно для других матерей и сыновей.

— Я понимаю. Это правильно, то, что вы сказали. Просто… Понимаете, я на такое не могу подписаться. Моей дочери скоро рожать. Мальчика, кстати. Давайте я подъеду домой к Валентине. Чем-то помогу. Уберу, схожу в магазин, аптеку. Денег, конечно, не возьму. Но хоронить… Да и у меня ноги отнимутся от такого.

— Грустно, — вздохнула Тамара Ивановна. — С помощью по дому мы справились. Есть помощники. Нужно именно то, что я сказала. Я даже захватила фотографии Ленечки и Валентины, ксерокопии экспертиз. Кстати, деньги у Валентины пока есть. Она — владелица маленького бизнеса: кондитерская и детское кафе. Благодаря этому смогла нанять адвокатов. Многое смогла благодаря этому. Мне очень жаль, что вы отказались. Другого человека не стану искать. Как получится, так получится. Прошу прощения за то, что отняла время и испортила настроение.

— Подождите, — неожиданно для самой себя произнесла Люда. — Подождите, я думаю. Нет, я не могу отказаться. Когда похороны?

— Послезавтра. Я за вами заеду. Оставить папку?

— Ни в коем случае. Мне хватает того, что вы сказали.

Они попрощались, Людмила прошла несколько метров и вдруг бегом догнала Тамару Ивановну, которая подходила к своей машине.

— Давайте папку, — сказала она.

Страшнее ночи Людмила не знала никогда. Ей казалось, что этого сероглазого паренька с белокурыми мягкими волосами над ясным лбом она знала с детства. Что она узнает его милую, добродушную улыбку, что видела именно эту полудетскую руку, которую он положил матери на плечо перед фотографом. Ему сломали руки? Выкололи эти глаза? Людмила трясущимися пальцами разложила на подушке листки ксерокопий экспертиз и не заставляла себя читать и смотреть снимки. Она, наоборот, пыталась остановить себя. Спасти себя. Но это невероятное чувство: она должна. Она не отвернется, не закроет свои глаза, пока не увидит все. Она не предаст этого парня. Этого мученика и его несчастную мать. От нее требуется так мало, но она сделает все. И все запомнит, и понесет в себе этот опыт, чтобы как-то помешать другим преступлениям. А вдруг каждый протестующий мозг обладает невидимой силой? А вдруг это что-то изменит?