С Хейердалом через Атлантику. О силе духа в диких условиях - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Сенкевич cтр.№ 55

Ночная вахта – вновь полуторачасовая. Управлять легко, океан лениво плещет о борта. Небо чистое, удивительно звездное, луна еще не появилась, и поэтому звезды особенно сочны. Я засветил «летучую мышь» и уселся на камбузе за дневник, но расслабился и задумался, глядя в небо.

В такие моменты особенно приятно сидеть, развалившись, вытянув ноги, и думать – ни о чем конкретно, просто просеивать всякое разное сквозь дремлющий мозг – и вдруг вспомнить удивленно, что помимо этого твоего мира, сжатого со всех сторон океаном, есть еще и другой, огромный, там живут твои друзья и враги…

Мы – дети того мира, менее натурального, более сложного, и не можем жить без него. Тоскуем. Тянет.

Утро встретило нас отличным солнцем, теплым ветерком и спокойным океаном. Ветер дул с востока. И мы шли бейдевинд, не испытывая никаких хлопот с управлением.

После завтрака Тур опять затеял беседу о плавучести и объявил, что, пожалуй, необходимо сконцентрировать весь лишний папирус под капитанским мостиком. Надо так надо – мы с Сантьяго собрали с крыши беспризорные стебельки, запаслись веревками и полезли под мостик, туда, где вода урчала и плескалась, переваливала через деревянные поперечины и со свистом просачивалась сквозь бамбуковую шторку.

В придачу к папирусу запихнули туда же большую пустую канистру и с облегчением выбрались наружу.

Чего-то мне с утра не хватало, никак не мог сообразить чего. И внезапно осенило: голубь. Исчез голубь. Мы искали его по всему кораблю, но тщетно. Как, когда и зачем он покинул нас, куда увлек его непонятный инстинкт? Сможет ли он преодолеть девять сотен миль и добраться до суши?

Это навсегда останется тайной.

Не знаю, как для кого, а для меня исчезновение Юби означало, что путешествие вступает в финальную фазу…

Следующий день, вернее, ночь, надолго врежется в память.

Было воскресенье, светило солнышко, мы занимались личными делами. Я помылся, побрился, потом мы с Сантьяго вдоволь пофотографировали друг друга, облазили весь корабль и снялись, где только могли, отщелкали три пленки. Тур поощрял нас подходящими к случаю цитатами из корана – эта книжища как раз лежала у него на коленях, и он с наслаждением ее изучал.

К вечеру погода начала портиться. Мы пошли спать, я задремал, но слышал, как Жорж разбудил Тура на вахту, а когда Жорж стал устраивать себе постель, я проснулся совсем и лежал с открытыми глазами.

Тур справлялся с веслами с трудом, корабль шел зигзагами – я чувствовал это по тому, как периодически в хижину задувал ветер, а так бывает, когда «Ра» слишком отворачивается влево.

Захлопал парус. Я не выдержал, выбрался на палубу спросить, в чем дело.

– Ветер изменился, трудно удерживаться на курсе.

– Может, парус привести к ветру?

Для этого надо перебраться на правую сторону кормы, где бушуют волны, в темноте отвязать и вновь закрепить брас – мне совершенно не хотелось туда спускаться, и, видимо, Тур это понимал.

– Не стоит, подождем.

Я вернулся в хижину, улегся. Ветер был очень сильный. Вновь захлопал парус, раз, два, три – нет, не спалось, не лежалось. Вылез и опять предложил свои услуги.

– Хорошо, давай.

Взял страховочный линь, опутался им и ощупью полез в преисподнюю. Волны клокотали сначала у щиколотки, потом у колен, потом у пупка. Mope фосфоресцировало и пенилось. Подумал было об акулах, но некогда о них думать, парус полощет – где здесь конец правого браса? Кто изобрел эту систему?! Я чертыхался, хлебал соленую воду и проклинал свою инициативность. Все же удалось отвязать и подтянуть то, что надо, и Тур обрадовался: стало легче. Я посидел на крыше, пытаясь просохнуть, но забрызгал дождик, и вообще давно пора спать.

Однако не суждено мне было ни заснуть, ни отогреться. Парус хлопнул, как бы примериваясь, и забарабанил канонадно. Ветра в хижине не было, значит, на сей раз мы отклонились вправо к северу. Это еще хуже, так как почему-то корабль поворачивает с юга на север послушней, чем наоборот. Снова вылез на палубу и взялся теперь уже за левый брас.

После нескольких минут борьбы понял, что одному не совладать, и позвал Карло. Но и вдвоем мы не могли помочь делу. На палубе появились заспанные Кей, Норман, Сантьяго. Парус бился бешено, рей стучал о мачту. Брас обрывал руки, а прочие концы, свисавшие с паруса, хлестали так, что в любой миг можно было остаться без глаз.

– Давайте сбросим якорь! – прокричал Тур.

Вскоре якорь-парашют был за бортом. Сперва он не желал раскрываться, но, раскрывшись, потянул лихо, так, что едва успевали травить линь. Все сто метров были моментально размотаны, натянулись, и мало-помалу «Ра» лег на курс.

Теперь надо было якорь извлекать.

Мы тянули его с Карло вдвоем, выбились из сил, упустили линь, он, свистя, скользнул за борт – начинай сначала. Кликнули Сантьяго, впряглись втроем – никак. Линь, стервец, натягивается и пружинит, норовит стащить в океан, ладони горят, и мышцы рук становятся деревянными.

Через четверть часа я сдался: не могу больше, нет сил, и все тут.

Позвали Жоржа и Мадани, потом пришел Кей, потом Норман. Нам было тесно на корме, где, к тому же, бушевали волны и порывами налетали крупные брызги дождя. Выбирали якорь все семеро по очереди, тянули, фиксируя веревку, отдыхали, вновь тянули. Битва продолжалась часа полтора. Победив, мы валились с ног от усталости.

Едва все уснули, вахтенный Карло растолкал Жоржа. Он сказал, что на крючок спиннинга, заброшенного еще вчера, поймалась огромная рыба.

Жорж смертельно хотел спать, но все же поплелся с Карло на мостик. Там бился спиннинг. Жорж взял его, дернул – тяжело, но тяга какая-то странная, постоянная.

В конце концов они вытащили на палубу зацепленный крюком буй.

Тем и кончился наш Главный Аврал, Генеральный Аврал, Аврал Сорок Третьего Дня.

В прошлом году мы тоже пережили подобное. В ночь с 19 на 20 июня, во время вахты Сантьяго и Тура, по носу показался корабль. Он шел навстречу и сигналил светом. Тур разобрал только:

– Эй, на «Ра»!

Тур ответил фонариком:

– «Ра» о’кей!

Они сигналили еще что-то, чего Тур не мог понять: возможно, они говорили по-испански, а Тур читал по-английски. Корабль описал круг, напутствовал: «Бон вояж!» – и удалился. К тому, что произошло дальше, это имеет самое прямое отношение, а какое, сейчас станет ясно.

Я проснулся без пятнадцати два и, сообразив, что до начала моей вахты еще пять минут, нацелился вздремнуть напоследок. Вдруг слышу голос Тура:

– Юрий!

– Сейчас иду.

– Юрий!

– Иду.

– Юрий!

Сантьяго зашевелился и пробормотал: