С Хейердалом через Атлантику. О силе духа в диких условиях - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Сенкевич cтр.№ 54

Норман никого к этой операции не допустил, сказал, что справится сам. Весь день лазил по кораблю, осторожно и равномерно отвязывал и перевязывал концы, а к вечеру Норман, Тур и Карло, используя тали, потянули ванту – и мачта подалась на добрый метр. Опять парус царапал нижней своей шкаториной нос «Ра», и опять Тур и Карло орудовали пилой. Форштевень еще укоротился, на корме прибавилось «плавучести», а мы стали более устойчиво держаться к ветру.

Следующий день – тридцать девятый день плавания – сплошь состоял из радиоконтактов.

Ровно в 9.00 Норман вышел в эфир, Барбадос тотчас ответил. Ивон, умница, поняла, что требовалось, и проявила максимум энергии.

Каковы же новости?

«Ринг Андерсен» – судно тихоходное и малопригодное для открытого океана (так, по крайней мере, считает капитан). Капитан не хочет удаляться от берега более чем на 300–400 миль, поэтому он склонен подождать, пока мы приблизимся к Барбадосу, и тогда идти навстречу.

Есть, однако, счастливая оказия. На Барбадосе сейчас находится научно-исследовательское судно ООН «Каламар», оно изучает фауну океана и может выйти к нам послезавтра, а еще через четыре дня быть возле нас. Но для этого рейса «Каламару» нужен резон. Нас просят ответить на ряд вопросов, касающихся рыбы, которая вокруг нас плавает, и птиц, которые вокруг нас летают. Если ответы удовлетворят, то судно выйдет.

Договорились, что для размышлений нам нужен час. Весь этот час команда «Ра» словно решала сообща зоологический кроссворд. «Кит!» – кричал Жорж с мостика. «Макрель», – отзывался Сантьяго. «Не макрель, а корифена». – «А эти, с плавниками, летучие, – как их по-латыни обзывают?»

Мы вспомнили нашего Нельсона, каменного групера, не забыли вредной фазалии; перечислили всех акул и китов, встреченных или виденных нами хотя бы издалека. Даже голубь Юби, явно нетипичный обитатель океана, попал в список: нам так важно было показать, какое здесь для биологов раздолье, так хотелось, чтобы они не заартачились, чтобы «Каламар» пришел!

Ровно через час Норман запустил движок.

Приняв информацию, Барбадос медлил. Похоже, там сомневались: им требовалась отсрочка, они просили возобновить связь в семнадцать часов.

Задолго до семнадцати мы уселись у входа в хижину в нетерпеливом ожидании. Тур надел наушники, взял микрофон и начал обстоятельную беседу с Ивон по-норвежски. Мы, естественно, ни бельмеса не понимали и ерзали на скамейке, пытаясь угадать хоть что-нибудь по выражению Турова лица, но он хранил крайнюю серьезность, смотрел прямо перед собой, будто нас и не было. Наконец как бы случайно заметил нас – и заулыбался. Мы поняли, что все в порядке.

«Каламар» выйдет послезавтра пополудни, и «Ринг Андерсен» тоже вдруг расшевелился и решил выходить не через неделю, а через пять дней. На нем будут Ивон с дочками, на «Каламаре» – киногруппа и репортеры.

Атмосфера на корабле резко изменилась. Куда девались усталость и нервозность? Послышались шутки, раздались веселые голоса. Мы засыпали Тура вопросами насчет размеров судов, экипажей их и так далее. В нашем календаре появилась новая точка отсчета: за день до выхода «Каламара», в день выхода «Каламара», в первый день пути «Каламара». Очень приятное имя – «Каламар» (оно значит, между прочим, по-испански «каракатица»).

Норман и Кей совершенствовали правое весло. Они срезали долотом внутреннюю поверхность вилки, чтобы весло не терлось о нее, и сооружали кустарную уключину, продолбив паз в сосновой доске. Пусть сосна трется о сосну – может, поменьше будет стачиваться.

Сантьяго занимался пустыми кувшинами – их требуется разместить под хижиной ближе к корме. Сперва кувшины нужно закупорить, превратить в поплавки. Сантьяго разогрел парафин и залил пробки, потом кликнул меня – и началось сызнова то, чем мы с ним же занимались неделю назад. В чреве корабля, когда оно открылось нам, плескалась вода и гуляли волны. Мы должны были их вытеснить, выгнать – работа кропотливая и неприятная. Хорошо, Тур помогал, подавал веревки.

В конце концов мы завершили это грязное дело. Тур был доволен. Каждый день он придумывал новые и новые уловки, дабы заставить все, что плавает, плавать в нашу пользу. Категорически запрещено выбрасывать за борт папирус, даже крохотные кусочки, не говоря уже о деревяшках и – страшно подумать! – амфорах.

Итак, в день выхода «Каламара» у нас опять был радиоконтакт, условленный. Я стоял на вахте, вдруг слышу – зовут, попросил Мадани, чтобы подменил, тот согласился с готовностью, весь – улыбка, встал к рулю, а я кубарем скатился в каюту. На связи ждал Ленинград, говорил Алексей Старков.

Наконец-то удалось передать репортаж для «Известий». Он порядком устарел, но я его перелицевал и подновил тут же, у микрофона.

Подиктовал всласть и вернулся – сперва на мостик, а потом куда? Правильно, к брезентовой стенке.

Тур разговаривал с Барбадосом, с Ивон; он со смехом сообщил нам, что Ивон предлагает привезти телеграфный столб, чтобы заменить им сломанное весло. Тур долго не мог понять, что она хочет притащить, покуда Ивон не передала по буквам: с-т-о-л-б. Кстати, оказывается, «столб» и по-русски, и по-норвежски значит одно и то же.

Ивон известила, что «Каламар» выходит после полудня. Жорж вскричал: «О’кей!» – и закинул удочку насчет того, что экономию воды теперь можно бы и отменить. Но остальные активно воспротивились, и Жорж взял предложение обратно.

Кей и Норман продолжали маяться с правым веслом, стесывая твердую поверхность вилки. Привязывались, усаживались на поперечину, сидеть там неудобно и опасно, со временем перестаешь обращать внимание на волны – и тут-то является огромный вал, который норовит либо утащить тебя с корабля, либо расплющить о лопасть весла.

Они обтесали вилку так, что весло стало свободно болтаться в гнезде, и тогда на помощь был вызван Карло, веревочных дел мастер. Он быстро подзатянул петли, укрепив весло в должном положении.

После обеда решил вздремнуть часок, а потом заняться писаниной, наверстать пропущенное, поскольку мой дневник отстал от жизни уже на три дня. Попросил Жоржа разбудить, но проснулся сам, с тяжелой головой, глянул на часы – ничего себе, ужинать скоро. Жорж мурлыкал на камбузе и гремел посудой. Тур сидел у входа в хижину и посматривал иронически:

– Ты что-то разоспался сегодня?

– Да, как видишь! Если бы Жорж…

– Что такое? – тотчас отозвался Жорж.

– Почему ты не разбудил меня?

– Но ведь ты спал!

– ??!!

Странная логика. Вроде анекдота про медсестру, которая подняла больного среди ночи, чтобы дать снотворное. Мы с Туром посмеялись, но в результате я уже не мог заснуть почти до утра и назавтра ходил разбитый.

Обрезанный нос нашего корабля все-таки слишком высок. Парус трется о папирус и по кромке разлохматился. Жорж и Карло отпилили еще метр с лишним. Теперь у нас вообще нет носа, торчит безобразно толстый и тупой пень.

Погода сносная, но переменчивая, иногда накрапывает дождь, несильный и недолгий.