Хромой. Империя рабства - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Белобородов cтр.№ 51

– Так это, когда? – спросил Клоп.

– Во второй половине дня, – ответил второй.

Загонщики, больше не обращая внимания на Клопа, повели меня к воротам. Сразу за воротами мы свернули с площадки продаж в калитку, попав в закулисье рабского рынка. Меня вели по неширокому коридору, образованному рядами клеток, большинство их пустовало, лишь в самом конце кто-то был. Один из типов спросил другого:

– Че, так уверен?

– Ты его видел? Селянин! Три империала! Да за такие деньги можно двух хромых купить. Если бы действительно это был его раб, то подал бы заявку, за двадцать башок ему бы восстановили документы. А он потерял медальон и документы… Врет как сорока. Говорю тебе, друг, наверное, детства, да? – повернулся ко мне второй тип. – Сбег от хозяина? И решил красиво в селе прожить?

Нас кидали! Конкретно кидали на бабки и мою жизнь! Дальше можно было не слушать. Я, набрав побольше воздуха в легкие, заорал:

– Кло-о-о…

Тут же мой крик был оборван ударом в кадык. Пока я откашливался, огреб и в солнечное сплетение.

– Заткнись, чернь!

– Попон, а если вправду хозяин?

– Боишься, что ли? Ты видел, как он одет? У тебя есть раб? А у него вдруг появился. Не смеши меня. Он даже имен наших не знает. Придет завтра, потопчется и уйдет. Сколько таких было? Сейчас оформим этого на Жмыху, как будто он его поймал, да и все. А этого хоть накормим нормально. Ну придет этот селянин завтра. Что он скажет? Сдавал раба? Где расписка? Успокойся! – Он втолкнул меня в клетку. – Да и селянам разрешение специальное дается на приобретение рабов. А он нам его не показал.

– Ну а вдруг? – все еще сомневался собеседник Попона.

– Конечно, всяко бывает. Завтра в каменоломни поведут торб. У нас там один есть, за которым не пришли и никто не купил. Попросим Прока, пусть оформит этого как того. Утром уведут, а тот останется…

Дальше мне расслышать не удалось, так как загонщики вышли за калитку.

– Свежачок? – спросили сзади.

– Да щас! Черный с детства, по печати не видно? – ответил я, зная местные традиции.

– Давай поменяемся рубахами? И тебе обнова, и мне.

– Мне моя вполне нравится. – Я незаметно сжал заточку и развернулся.

Бурно реагировать было не принято. Ну объяснился с местными, кто такой, и все нормально. Проверили на чепуховость и проверили. Просто я был реально на взводе.

– Успокойся, малец, – раздался тихий голос из соседней клетки. – Ты, Гнобой, тоже не бузи, не видишь, голову ветрит у парня. Отойдет, потом поговоришь.

Я посмотрел на говорящего. Невзрачный, спокойный мужичок с умными глазами. Такие у рабов в авторитете. Наверняка из наказанных – уголовных, по-местному, точно не из долговых и пленных. Куртка на нем явно была с чужого плеча – узковата, да и не самая дешевая, вряд ли он ее купил. Гнобой скорее всего из той же партии. Только им приходило на ум поживиться за счет вновь прибывших. Кроме меня и Гнобоя в клетке было еще трое рабов. У спокойного был всего один сокамерник. На всех, кроме спокойного, одежонка была довольно потрепанной.

– Чего кричал-то? – спросил спокойный.

– Медальонного на меня развели только что.

Говорить слово «хозяин» при этом контингенте не стоило, лучше заменять на жаргонное «медальонный». Принципиальная позиция большинства наказанных – не признавать над собой хозяина. Таких, как этот мужичок, обычно отправляли именно в каменоломни. За каменоломный торб говорило также то, что в разгар торгового дня мы не находились на всеобщем обозрении. «В каменоломни», кстати, совсем не означает, что ты увидишь горы. Это скорее общее название рабства у империи, а не у конкретного хозяина. Это могло означать строительство дорог и крепостных стен, вырубку леса, в общем, любую тяжелую работу, не требующую особых знаний или умения. Рабский стройбат, так сказать. Это несколько получше орочьего рабства, хотя и ненамного, поскольку продолжительность жизни у имперских рабов могла быть очень низкой – смотря куда попадешь.

– Тебе-то что? – ухмыльнулся Гнобой. – Зад полизать не дали?

– Ты видел, как я это делал, чтобы говорить? – шагнул я к нему.

Тот встал от дальней стены и вразвалочку пошел ко мне, гремя кандалами на ногах. Руки тоже были скованы, но кандалы на руках тоже могут быть оружием при определенной сноровке.

– Гнобой! – вскрикнул спокойный, но было поздно.

Заточка упруго вошла в бедро и тут же мелькнула у головы. Обычно такие типы ожидают удар в голову, поэтому старая проверенная тактика – бьешь куда не ожидает, а потом в голову. К стыду своему должен сказать, что в голову за все время использования этого приема я попал лишь раз, и то легонько по щеке. Гнобой отпрыгнул.

– Вы что, твари?! – раздался крик снаружи. – Попон!

Обслуга ворвалась с палками, пока мы, как два весенних кота, ширшивели друг против друга. Перепало и мне, и Гнобою, и, по-моему, еще кому-то – некогда было особо рассматривать, занят был, люли по карманам раскладывал. Меня вытащили из клетки.

– Рот открой!

Я сжимал челюсти, как мог, но нажатие на правильные точки и залитая прямо в глотку вода заставили засунутый перед этим шарик пройти через горло.

– Проглотил, – констатировал факт безымянный из обслуги, проверив мой рот.

То, что проглотил, я уже начинал ощущать по некоторой ватности рук и ног. Местный транквилизатор – зверская штука. Все соображаешь, правда, медленно, а говорить ничего не хочется, как и двигаться.

– Наклони ему голову.

Неприятный тип, хотя они все были неприятными, держал трубку. Один из обслуги сжал мой ватный черепок, наклонив. Алтырь прижал трубку к виску, жжение на мгновение вернуло разум, я поперхнулся криком, потому что у меня был зажат рот. Эта же трубка коснулась бумаги и медальона, оставляя одинаковые отпечатки.

– Все!

Деньги перекочевали от обслуги в руки алтырю. Обратная дорога дарила неприятные колебания картинки в глазах, вызывающие тошноту.

Потом меня повели в филиал местной кузни – надеть украшения на ноги и руки. Кузней этот навес со стоящей прямо на земле наковаленкой называть нельзя, тут делали всего две операции – заковывали и расковывали, ну еще изредка наказывали, судя по лавке и палкам в углу.

– Попон, – раздался голос спокойного, когда меня привели обратно, – заводи к нам.

– Липкий, он же страшный, – ухмыльнулся Попон.

– Ты поговори давай еще.

– К тебе так к тебе.

Вечер был мрачным. Хотелось выдать содержимое желудка на обозрение соседям. На мое положение, как и на все вокруг, было по барабану, совсем по барабану. Какие-то люди принесли еду и вино. Причем в качестве еды была жареная курица. В соседнюю клетку закинули котелок, мерзкий запах варева из которого ощущался даже здесь. Я ел курицу, но совершенно не чувствовал ее вкуса.