Тайна, не скрытая никем - читать онлайн книгу. Автор: Элис Манро cтр.№ 24

На табачных полях женщины снимали куртки и рубашки и работали на солнце полуобнаженными, скрытые рядами высоких растений. Табачный сок, черный и липкий, как патока, стекал по рукам и размазывался по груди. В сумерках они отправлялись к ручью и отмывались дочиста. Они плескались в холодной воде – широкобокие женщины и тоненькие юные девушки. Они толкались, пытаясь застать друг друга врасплох, и часто окликали Лоттар, как любую другую, без презрения или вражды, предостерегая или торжествуя: «Лоттар, берегись! Лоттар!»

Они ей рассказывали всякое. Когда в селении умирают дети – это стрига виновата. Даже взрослый человек ссохнется и умрет, если стрига наложит на него заклятье. Стрига с виду совсем как обычная женщина, так что даже и не скажешь. Она пьет из людей кровь. Чтобы ее поймать, нужно положить крест на порог церкви в пасхальное воскресенье, когда все жители собрались внутри. Тогда стрига не сможет выйти. Можно еще следить за женщиной, которую подозреваешь. Если застать ее, когда она будет отрыгивать кровь, а потом собрать немножко этой крови на серебряную монету и носить монету с собой, то никакая стрига больше не сможет тебе навредить.

Кто стрижет волосы в полнолуние, тот поседеет.

Если у тебя болят руки и ноги, срежь несколько волосков с головы и подмышек и сожги – тогда боль пройдет.

Оры – это демоны, которые выходят по ночам и жгут обманные огни, чтобы сбить людей с дороги. Путник должен присесть на корточки и прикрыть голову, иначе оры заведут его в пропасть. А еще они ловят коней и заезжают их до смерти.

Табачные листья собрали, стада овец привели с горных пастбищ, и несколько недель, пока шел снег или холодный дождь, люди и скот сидели взаперти. Однажды, теплым днем ранней весны, женщины привели Лоттар на веранду и усадили ее на стул. Затем с великими церемониями и большой радостью сбрили волосы у нее надо лбом. В оставшиеся волосы они вчесали какую-то черную пузырящуюся краску. Краска была жирная, волосы стали жесткие, и женщины принялись укладывать их волнами и пучками, твердыми, как кровяной пудинг. Все толпились кругом, критикуя и восхищаясь. Потом ей набелили мукой лицо и разодели ее в наряды, которые достали из огромного резного сундука. Зачем это, спросила она и тут же утонула в шитой золотом белой сорочке, красном корсаже с золотыми эполетами, полосатом шелковом кушаке в ярд шириной и десяток ярдов длиной, черно-красной шерстяной юбке и множестве рядов цепи из фальшивого золота, которую намотали ей на волосы и вокруг шеи. Для красоты, ответили ей. А потом, закончив, сказали: «Смотрите! Она прекрасна!» Сказавшие это вроде бы торжествовали, бросали вызов другим, которые раньше сомневались, что ее можно так преобразить. Они щупали ее руки, окрепшие от работы мотыгой и таскания дров. Они хлопали ее по широкому набеленному лбу. А потом все разом завизжали, поскольку забыли об очень важном – о черной краске, которой следовало соединить брови в одну над переносицей.

– Священник идет! – завопила одна девушка – ее, должно быть, поставили сторожить.

Женщина, которая рисовала черной краской бровь, сказала:

– Ха! Он не сможет помешать!

Но остальные отступили.

Францисканец пару раз пальнул холостыми – так он всегда возвещал о своем прибытии, – и мужчины тоже стали стрелять холостыми, чтобы его приветствовать. Но на этот раз он не остался с мужчинами. Он ворвался на веранду, крича:

– Позор! Позор вам всем! Позор! Я знаю, зачем вы покрасили ей волосы. Я знаю, зачем вы одели ее в наряд невесты. Все для свиньи-мусульманина!.. А ты! Сидишь тут накрашенная! – обратился он к Лоттар. – Ты что, не знаешь, зачем они это делают? Не знаешь, что тебя продали мусульманину? Он едет из Вусане. К вечеру он будет тут!

– Ну и что с того? – нагло сказала одна женщина. – За нее и дали-то всего три наполеона. Надо же ей за кого-нибудь выйти.

Францисканец велел ей придержать язык.

– Ты этого хочешь? – спросил он у Лоттар. – Выйти замуж за неверного и уехать с ним в Вусане?

Лоттар сказала, что нет. Ей казалось, что она не может двигаться и даже с трудом открывает рот под весом напомаженных волос и всех этих нарядов. Придавленная к земле, она трепыхалась, как трепыхается спящий, силясь проснуться, чтобы избежать опасности. Мысль о браке с мусульманином была еще слишком далекой и потому не пугала – но Лоттар поняла, что если ее выдадут замуж, то разлучат со священником и она уже никогда не сможет обращаться к нему с вопросами.

– Ты знала, что тебя выдают замуж? – спросил он. – Ты этого хочешь? Хочешь замуж?

Нет, сказала она. Нет. И францисканец захлопал в ладоши.

– Уберите этот золотой мусор! – приказал он. – Снимите с нее эти тряпки! Я сделаю ее девственницей!

И обратился к Лоттар:

– Если ты станешь девственницей, все будет хорошо. Мусульманину не придется никого убивать. Но ты должна будешь поклясться, что никогда не пойдешь с мужчиной. Поклясться при свидетелях. Per quri e per kruch. Камнем и Крестом. Понимаешь? Я не позволю им выдать тебя за мусульманина, но я не хочу, чтобы в этих местах снова затеяли стрельбу.

Именно против этого, против продажи местных женщин мусульманским мужчинам, священник неустанно боролся. Он гневался, что местные так легко пренебрегают своей верой. Они продавали мусульманам девушек вроде Лоттар, за которых никто другой не дал бы выкуп, и вдов, которые родили только девочек.

Медленно и неохотно женщины сняли с Лоттар все наряды. Потом принесли мужские штаны, потертые и без галуна, рубаху и головной платок. Лоттар оделась. Одна женщина пришла с огромными страшными ножницами и остригла почти все, что осталось от волос Лоттар. Стричь было трудно из-за помады.

– Завтра ты стала бы молодой женой, – сказали ей женщины. Кое-кто из них вроде бы горевал, а другие явно презирали ее. – Теперь ты никогда не родишь сына.

Маленькие девочки подхватывали состриженные пряди волос и пристраивали себе на голову, изображая челки и пучки.

Лоттар принесла клятву при двенадцати свидетелях. Все они, конечно, были мужчины. У всех был кислый вид из-за такого оборота дела. Мусульманина она так и не увидела. Францисканец выбранил мужчин и сказал, что, если подобные вещи не прекратятся, он запрет церковный двор и им придется хоронить своих мертвых в неосвященной земле. Лоттар сидела поодаль, в непривычной одежде. Безделье было ей странно и неприятно. Закончив свою тираду, францисканец подошел и встал рядом, глядя на нее сверху вниз. Он тяжело дышал – то ли от ярости, то ли утомился, произнося гневную речь.

– Ну что ж, – сказал он. – Ну что ж.

Он порылся где-то в глубинах своих одежд, достал сигарету и дал ей. Сигарета пахла его кожей.

Санитарка принесла Шарлотте ужин, не слишком обильный: суп и компот из персиков. Шарлотта сняла крышку с миски, понюхала и отвернулась.

– Уходи, незачем тебе глядеть на эти помои. Приходи завтра – ты же знаешь, мой рассказ еще не закончен.