Ничья земля. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Ян Валетов cтр.№ 171

Все почему-то посмотрели на Базилевича, и он еще глубже втянул голову в плечи.

– Сколько на судне солдат? – спросил Гю.

– Спроси что-нибудь полегче, – Умка махнул рукой в сторону палубы. – На пирсе топталось человек тридцать. Думаю, что не меньше десятка в любом случае.

– Я насчитал пятнадцать, – подтвердил Исмаил. – Но кто-то, может быть, сошел на берег…

Потом подумал и добавил:

– А, возможно, кто-то и зашел на борт…

– Значит, считаем, что их двадцать, – резюмировал Гю. – Сколько убитых?

– У нас двое, – ответил Хасан.

– У нас трое, – сосчитал Исмаил. – И на площадке из пулемета здоровяк завалил еще троих.

– И здесь лежит один, – дополнил счет Гю. – Итого – девять. Осталось одиннадцать. Это чуть больше двух штук на брата. Шансы выравниваются.

– Остается посчитать еще Рашида и Кубинца. А так все верно! Чего ждем? – осведомился Сергеев. Он не посчитал еще одного человека. Еще одну… В конце концов, это его дело. Личное дело. Ему и решать.

– Разбежались! – приказал он. – Базилевич – со мной!

На лице Антона Тарасовича отразилась целая гамма чувств: от обреченности до радости, но доминировала в гамме безграничная благодарность. Выглядел вождь оппозиции совсем не презентабельно и мало походил на того человека, которого Умка помнил по газетным фото и видеозаписям. Ввалившиеся щеки, воспаленные безумные глаза плюс предательское дрожание нижней губы. Понятно, что гонять девок в Лондоне было безопаснее и гораздо приятнее… Впрочем, сделал вывод Сергеев, у профессиональных предателей всегда очень сложная судьба. И очень часто – страшная. Так что молись, Антон Тарасович, что встретил гуманиста. Но отработать мои заботы я тебя заставлю, и не сомневайся…

Пригнувшись, они побежали к боковым лестницам.

Внизу, на палубе, уже раздавались команды, и Умке показалось, что в промежутках между очередями «утеса» он слышит голос Рашида. Перед последним пролетом железных сходней, ведущих на палубу, Сергеев притормозил и метнул вниз железный кругляш «гольф-бола» ^[85].

Сейчас бы совсем не помешала «флэшка» ^[86], но ее не было, и, дождавшись разрыва осколочной гранаты, Сергеев не сбежал, а слетел вниз птицей, стараясь максимально затруднить прицеливание потенциальному стрелку, поджидающему их в засаде.

Приземлившись, Умка откатился в сторону и только тогда огляделся. Выстрелить в него никто не успел, видать, еще не заняли позиции. Ну, за этим дело не станет! Сейчас сообразят. К его удивлению, Базилевич не отстал, а буквально повис у него на лопатках, в точности повторив рискованный прыжок с трехметровой высоты, и теперь часто, как уставшая собака, дышал за его спиной.

– Не бзди, Тарасович, – сказал Сергеев ободряюще, чувствуя, что после испуга начинает впадать в состояние боевого возбуждения. – Мы из тебя солдата сделаем – закачаешься! Круче тебя в Верховной Раде никого не будет, ты ее штурмом возьмешь!

– Если я останусь жив, – Базилевич говорил совершенно серьезно, – то хрен кто меня увидит и услышит! Я наигрался. Все. Пи…ц! Я жить хочу, Михаил Александрович! Просто жить! Я…

Грохот пулемета перекрыл окончание фразы.

Сергеев, пригнувшись, побежал между контейнерами, заходя Конго в тыл. С правого борта застрочила М-16. Ей в ответ раздались очереди из нескольких АК. Перед штабелем разноцветных контейнеров Умка подзадержался, и, предварительно став на колено, аккуратно выглянул из-за угла. Предосторожность оказалась нелишней – два солдата, державших этот проход под прицелом, не ожидали, что мишень появится так низко, и открыли огонь только тогда, когда Михаил, разглядев все, что нужно, спрятался обратно.

Пули грянули о металл, но было уже поздно.

– А ну-ка, погоди, – приказал Сергеев Базилевичу. – Стой тут и ничего не делай!

Мысленно Умка просчитал траекторию и, коротко разбежавшись, прыгнул в проход таким образом, чтобы попасть обеими ногами на ребристую стенку контейнера, стоящего с другой стороны, на уровне метра от пола. Он вылетел из укрытия, оттолкнулся, бросая тело в противоположном направлении, и запрыгал от стенки к стенке, из стороны в сторону, как человек-паук – благо, было за что зацепиться.

Солдаты открыли огонь не сразу, чуть замешкавшись, больно уж неожиданно было видеть здорового мужика, прыгающего по стенам кузнечиком, и этого «чуть» хватило Михаилу для того, чтобы закончить едва начавшуюся дуэль в свою пользу. Понадобилось всего две коротких очереди. Один из солдат еще падал навзничь, когда Сергеев мягко, по-кошачьи, приземлился рядом с ним.

Теперь было очень важно не потерять темп. На окрик из укрытия выбежал Базилевич, Сергеев по наитию не отвернулся при виде его, и успел среагировать, когда вслед за Антоном Тарасовичем в проход бесшумно выскочил здоровенный детина, размерами чуть поменьше Конго, с короткоствольным автоматом и зверским выражением лица. Он явно хотел скрутить Антону Тарасовичу шею, поэтому держал автомат на отлете, а не перед собой, и только увидев поднимающего винтовку Сергеева, сообразил, что надо было все-таки стрелять, а не гнаться за жертвой.

Сергеев вскинул винтовку. Линия прицеливания проходила вплотную к голове Базилевича и, нажимая на курок, Умка видел, как лезут из орбит глаза надежды украинской оппозиции, как раскрывается в крике рот и взлетают к лицу в попытке защититься руки. «Только не вправо, – подумал Михаил, – дожимая спуск».

Ствол М-16 плюнул огнем буквально в лицо Антону Тарасовичу. Пуля прошла в десятке сантиметров от его правого виска и попала здоровенному детине в лоб со стуком врубившегося в колоду топора. Детина замер, не спуская глаз с Сергеева, а Базилевич рухнул на колени и упал ничком, закрыв ладонями лицо. Здоровяк все еще стоял, но ноги у него заходили ходуном, рот приоткрылся и, спустя секунду, он опрокинулся навзничь, так и не выпустив автомат из рук.

Играть роль доброго папочки было некогда, и Умка врезал впечатлительного принца в изгнании ногой по ребрам – недостаточно сильно, чтобы поломать кости, но так, чтобы наверняка привести в чувство. Базилевич охнул, но голову от пола оторвал. По глазам было видно, что Антон Тарасович не до конца понимает, жив он или уже мертв. Для того чтобы внести ясность, Сергеев пнул его еще раз. Помогло. Базилевич встал на подгибающиеся ноги и, увидев лежащее сзади тело, наконец-то сообразил, что Сергеев стрелял не в него.

Рассчитывая на то, что напарник хоть и испуган до невменяемости, но чувство самосохранения не потерял, Сергеев перестал заниматься воспитанием, а побежал дальше, на звук перестрелки, в которой теперь уже участвовало, как минимум, десяток стволов.

Было понятно, что взять Конго «в лоб» не получится – в тот момент, когда в бой вступал «утес», все остальные замолкали. Его могучий рев легко перекрывал мелкокалиберную трескотню, как львиный рык заглушает тявканье шакалов.