Вся власть советам! - читать онлайн книгу. Автор: Александр Харников, Александр Михайловский cтр.№ 21

Вопрос, который обсуждала в данный момент комиссия, был одновременно и простым и сложным. Союзники добивались решения об отделении Мурмана от Советской России и его перехода под юрисдикцию Антанты. В этом случае ожидалось, что подчиненные товарища Юрьева и господина Кетлинского продолжат ведение боевых действий против Германии в составе союзных сил. Те были почти согласны с требованием союзников и только желали заранее обговорить некоторые нюансы и преференции для себя любимых. Хотя когда белые сагибы держали слово, данное туземцам, пусть и самым высокопоставленным…

И вот в самый разгар обсуждения, когда участники торга уже почти были готовы ударить по рукам, в помещение ворвался запыхавшийся посыльный. Адмирал Кетлинский развернул адресованное ему послание, прочитал и побледнел.

— Джентльмены, — сказал он, медленно приходя в себя, — мне только что сообщили, что несколько часов назад в Александровске десантом, высаженным с прибывших из Петрограда неизвестных кораблей под Андреевским флагом, интернирован британский линкор «Глори». Вся операция проведена настолько быстро и настолько профессионально, что команда британского корабля не успела оказать практически никакого сопротивления. Контр-адмирал Кэмп захвачен нападавшими. Крейсер «Аскольд», которым я имел честь когда-то командовать, перешел на сторону прибывших из Петрограда кораблей. Кавторанг Шейковский арестован командой, и сейчас на крейсере распоряжается гальванный унтер Петрухин. На линейном корабле «Чесма» начался митинг, конца и края которому не видно. Один из кораблей сразу же двинулся из Александровска в сторону Мурманска и скоро должен быть здесь. Теперь уже понятно, что те две телеграммы господина Сталина об удалении союзнических сил не были пустыми угрозами. Сейчас, господа, те, кто уже захватил британский линкор и арестовал контр-адмирала Кемпа, идут сюда, к нам.

Майор Фоссет и капитан де Лагатинери недоуменно переглянулись. Смятение и одновременно неверие читалось на их лицах.

— Мистер Кетлинский, — сказал майор Фоссет, — как русские корабли с Балтики могли оказаться здесь, в Мурманске? Они не могли пройти через нашпигованные минами Датские проливы! Или вы полагаете, что германцы провели их через Кильский канал? К тому же Британия держит в Северном море несколько линий блокадной завесы, и даже если допустить невозможное — что их пропустили немцы или датчане, — все равно они никак не могли пройти мимо наших храбрых моряков.

— Очевидно, могли, — хмуро ответил британцу Кетлинский, накидывая на плечи адмиральскую шинель, — я думаю, что эти корабли из состава той невесть откуда появившейся эскадры, которая разгромила германцев у Моонзунда, а потом заявила о безоговорочной поддержке Сталина. В деле у Риги тоже не обошлось без их участия. Пся крев, зачем им понадобился наш Мурманск?! Господа, идемте, надо подготовиться к встрече.

С высоты крутого заснеженного берега господам из комиссии было видно, как вверх по заливу со скоростью пятнадцать узлов прет несуразный на первый взгляд корабль, похожий на какую-то каракатицу. Пришелец по водоизмещению был явно больше «Аскольда». Острый атлантический форштевень, полубак длиной в две трети широкого корпуса, тоненькие стволы пушек в двух неожиданно маленьких башнях, расположенных по линейно-возвышенной схеме, и нелепые решетчатые мачты, над одной из которых трепещет Андреевский флаг.

Контр-адмирал Кетлинский, окаменев от напряжения, прикусил губу. Неизвестный корабль шел по Кольскому заливу так уверенно, словно возвращался в родную базу, а его старший штурманский офицер и рулевые знали местную акваторию так же, как тело любимой жены со всеми ее складочками и морщинками. Этого не могло быть, но это было.

Вот на траверзе поморской деревни Минькино от корабля пришельцев отделились два больших катера, набитые людьми, и, вздымая на воде два белопенных крыла, с сумасшедшей скоростью рванулись прямо к причалам порта.

Примерно около взвода то ли солдат, то ли матросов в странной, ранее не виданной Кетлинским форме поднимались от причала по дощатому тротуару. Ладная пригнанная форма с погонами, короткие карабины с большими отъемными магазинами, как у ружья-пулемета Мадсена, только направленные не вверх, а вниз, и жесткие сосредоточенные лица, ничуть не похожие на испитые рожи революционных «братишек». Возглавлял эту команду молодой худощавый офицер, отличающийся от своих солдат только тремя маленькими звездочками защитного цвета на пятнистых хлястиках-погонах.

Этот грозно и целеустремленно шагающий взвод выглядел для здешних условий настолько чужеродно и дико, что Казимир Кетлинский понял — он видит сейчас представителей той силы, которая походя пустила под откос всю мировую историю. Откуда бы они ни пришли, все дальнейшие действия они будут строить только исходя из своих представлений о будущем России.

Рядом со странным поручиком, как будто для придания всему происходящему окончательной фантасмагоричности, словно воины Апокалипсиса шагали еще пятеро мужчин в черных кожаных куртках…

Одного из них Кетлинский узнал сразу, и в животе у него похолодело. Бывший шифровальщик «Аскольда» Самохин был свидетелем всех его неблаговидных дел. Ведь через его руки проходили все шифрованные телеграммы по делу о взрыве на «Аскольде» в ночь с 20 на 21 августа 1916 года. Сейчас бывший кондуктор был одет в черный кожаный костюм самокатчика, что, скорее всего, указывало на его принадлежность к большевистским комиссарам.

Еще один «комиссар» двигался чуть позади Самохина. В нем Кетлинский с ходу узнал того, кого господа жандармы называли профессиональным революционером. От присутствующего тут же Юрьева этот неизвестный пока комиссар отличался, как волк от шакала. И контр-адмирал подумал, что к такому вот российскому Марату французы или англичане вряд ли сумеют найти подходы. По счастью, сия порода людей не особо многочисленна, иначе они разнесли бы весь мир на куски.

Еще трое сопровождавших солдат были одеты во флотские шинели и, что удивительно, тоже с погонами. Контр-адмирал и капитаны первого и второго рангов. Повеяло временами «проклятого царизма», что, несомненно, должно было вызвать ужасающее раздражение у революционных масс. Правда, Казимир Филиппович ничуть не сомневался, что новые власти, как и в Питере, не останавливаясь даже перед применением пулеметов, сумеют поставить на место здешних расхристанных обормотов, утвердив вокруг себя новый порядок. Информации о том, что происходило совсем недавно в столице бывшей империи, на Мурмане было предостаточно. И никто не сомневался, что все заинтересованные лица поняли преподанный им с таким старанием урок. Сожалел контр-адмирал Кетлинский только об одном — что лично ему жить в эту прекрасную пору, скорее всего, уже не придется.

Из трех приближающихся флотских офицеров Кетлинский лично знал только одного. Во времена Порт-Артура, одновременно и славных и позорных, они с Ивановым Седьмым были молодыми двадцатидевятилетними лейтенантами. И вот сейчас, через тринадцать лет, судьба вновь свела их, но теперь они находились по разные стороны фронта.

— Я имею честь видеть контр-адмирала Кетлинского? — спросил Иванов Седьмой, подойдя вплотную. За его спиной солдаты рассыпались полукругом, оцепив всю честную компанию и отрезая ей путь к бегству.