История пива. От монастырей до спортбаров - читать онлайн книгу. Автор: Мика Риссанен, Юха Тахванайнен cтр.№ 26

Рождественский мир не пришелся по нраву и некоторым рядовым. Так, 16-й Баварский резервный пехотный полк в перемирии не участвовал, и его рядовой Адольф Гитлер возмущенно сетовал сослуживцам: «Такого на войне быть не должно. Неужели у вас, немцев, совсем не осталось чувства чести?»

Рождественское перемирие 1914 г. осталось единственным в истории Первой мировой войны. На следующий год командование, распространив предупреждения, заранее позаботилось о том, чтобы подобного не случилось. Затяжной ход войны и жестокие бои с газовыми атаками в свою очередь способствовали ожесточению солдат. Братство сменилось ненавистью, и за здоровье врага уже больше не пили.

Когда Адольф Гитлер вернулся с фронтов Первой мировой, он был 30-летним безработным без каких-либо источников дохода и толком не имел ни образования, ни специальности. На войне он проявил себя в боевых условиях в качестве посыльного, и его возвели в капралы. В августе 1918 г. Гитлер был удостоен редкой для рядового награды – Железного креста первой степени, а в октябре того же года в последнем большом сражении при Ипре получил серьезное отравление газом, которое навсегда повредило его зрение и придало его голосу характерное, такое узнаваемое впоследствии звучание.

Послевоенное время было в Германии неспокойным. Выписанный из госпиталя и явившийся в Мюнхене в штаб своего полка Гитлер не был демобилизован – вместо этого он получил от полковой следственной комиссии задание: собирать сведения о только что подавленной попытке установить в Мюнхене власть Советов. Вскоре после этого его прикрепили к штабу местного военного округа в должности «офицера просвещения» с особой задачей следить за пропагандистами идей миролюбия и социализма. Понятно, что это задание было связано с разведывательной деятельностью, которую во имя безопасности и порядка практиковал рейхсвер – силы обороны Веймарской республики. Гитлер уже решил заняться политикой, и теперь ему открывалась великолепная возможность познакомиться с различными мелкими группировками и носителями тайных замыслов.

Осенью 1919 г. Гитлер получил от политического отдела штаба задачу выяснить настроения группировки, которая называла себя Немецкой рабочей партией. Однажды под вечер он явился в пивную «Штернекерброй», где собрались порядка 25 активистов. Как Гитлер сам пишет об этом в книге «Майн кампф», увиденное и услышанное не произвело на него большого впечатления. Он уже успел про себя назвать партию кучкой безобидных дураков и собирался уходить, когда один из ораторов начал развивать мысль о независимости Баварии. Тогда Гитлер встал и произнес горячую речь в защиту великой, единой и неделимой Германии. В результате – как описывает сам Гитлер – предыдущий оратор сбежал, как «мокрый пудель», а другие, сидя со своими кружками, взирали на неизвестного в полнейшем изумлении. Когда Гитлер, завершив свою речь, уже уходил, основатель партии Антон Дрекслер догнал его и сунул ему в руки брошюру, содержавшую цели и программу партии. Днем позже Гитлер получил от Дрекслера почтовую открытку с уведомлением о принятии в члены партии.

Первой реакцией Гитлера было раздражение. Он не хотел вступать ни в какую партию, тем паче к этим безобидным дуракам, он хотел основать свою. Однако напрямую отказываться не стал. Поэтому через несколько дней явился на собрание комитета партии в пивную «Атлес Розенбад». Его тепло приветствовали четыре присутствовавших члена партийного руководства, после чего были зачитаны письма поддержки от сторонников партии и констатировано наличие в партийной кассе 7 марок и 50 пфеннигов, так что собрание тут же вынесло вотум доверия партийному казначею. «Ужасно, ужасно! Это была кружковщина самого худшего пошиба. И вот в этакий клуб приглашали меня вступить членом», – доносит до нас мнение Гитлера источник тех лет.

Однако спустя всего несколько дней Адольф Гитлер вошел в комитет партии в качестве седьмого члена. Иногда это ошибочно истолковывали в том смысле, что он стал седьмым по счету членом партии. На самом деле общее число членов партии – в этом источники расходятся – составляло тогда от 20 до 40 человек.

Bierhalle, в буквальном переводе «пивной зал», – истинно немецкое, причем именно баварское явление. Корни его уходят в ту седую древность, о которой повествовал еще Тацит, имея в виду германцев, любивших пропустить пива при обсуждении важных вопросов. Это были популярные места для собраний, главным образом потому, что там не надо было платить за аренду помещения – достаточно было не скупиться на пиво. В Германии никаких вопросов это не вызывало. Пивные были удобными площадками для общественных дискуссий. Небольшие компании могли пользоваться кабинетами. Не было ничего необычного и в том, что и секретариат организации занимал боковую комнатку в любимом заведении. Для тех, кому требовалась большая аудитория, существовал зал, интерьер которого помимо эстрады для оркестра включал и трибуну. В атмосфере такой пивной искусный оратор мог творить чудеса.

И хотя до войны Гитлер был завсегдатаем венских кафе, где усвоил принятый там стиль общения, и ему, как говорят, пришлось привыкать к обычаям немецких пивных, которые он одно время считал низкопробными заведениями, скоро он почувствовал себя в мюнхенских пивных как дома и начал вести там агитацию за свои идеи.

Число членов партии пошло вверх. В период с осени 1919 г. по январь 1920 г. численность членов превысила 100 человек, и темп роста ускорился после того, как в начале 1920 г. Гитлер взял в свои руки всю пропагандистскую деятельность. Чтобы добиться для партии большей публичности и сделать ее более заметной, он – не обращая внимания на то, что половина партийного руководства напрямую объявила, что считает Гитлера сумасшедшим, и вышла из партии, – созвал в феврале 1920 г. партсобрание в знаменитом мюнхенском «Хофбройхаузе», вмещавшем чуть ли не 2000 человек. По рассказам современников, атмосфера на собрании царила приподнятая. Во время выступления Гитлера изрядная часть его речи тонула то в реве его сторонников, то в криках противников, официанты несли на столы все новые кружки пива, в шуме раздавался треск ломающихся стульев – в зале завязывались драки. Сам Гитлер писал позже в «Майн кампф», что «теперь принципы нашего движения ‹…› стали проникать в толщу немецкого народа».