Чаша любви - читать онлайн книгу. Автор: Филис Кристина Каст cтр.№ 72

Он продолжал горевать о ней. Она была его потерянной любовью. Теперь воин знал, что всегда будет тосковать, оплакивать ее, но сможет продолжать жить дальше, даже снова полюбить.

Бригид!..

«Охотница встряхнула меня до самого донышка. Может, потому, что она в буквальном смысле дотрагивалась до части моей души? Была ли она права, когда сказала, что мои чувства к ней пропадут, вернутся на надлежащее место, как только я опять привыкну ощущать себя единым целым? А что было нашим надлежащим местом? За свои двадцать четыре года я соблазнил многих женщин, но любил лишь одну. Моя любовь к Бренне была новой, юной и легкой. Наша совместная жизнь была бы счастливой, у нас родилось бы много детей. Я состарился бы в радости рядом с ней. Она стала бы для меня единственной, первой и последней женщиной, которую я любил бы. Я никогда не узнал бы пламени, которое зажглось, стоило мне прикоснуться к Бригид. Она поцеловала меня, и моя душа возликовала. Она обняла меня, и мне захотелось обладать ею. Это желание было настойчивым и всеобъемлющим. Одно только воспоминание о ее вкусе, об ощущении ее тела, прижавшегося ко мне, завораживало меня. Никогда прежде я не испытывал ничего подобного. Это было так изумительно, что в тот миг, когда мы коснулись друг друга, она стала моим миром, как будто я был создан, чтобы любить ее. Скорее всего, это был просто побочный эффект, возникший при поиске души. Так или иначе, но мы не можем стать любовниками. Бригид из табуна Дианны – кентаврийка! – Он встал и начал шагать взад и вперед, пытаясь сбросить энергию, переполняющую тело. – Разумеется, кентавр и человек могут полюбить друг друга и спать вместе. Я сам родился в результате такого союза. Но это ситуация была уникальной. Эпона распорядилась, чтобы мужем Избранной всегда становился верховный шаман кентавров. Он обладал способностью менять форму тела и превращаться в человека. Они с Избранной могли в полной мере наслаждаться любовью. Но Бригид не является ни верховной, ни обычной шаманкой. Получить в дар такую силу – редкое и необычайное дело. Хотя она старшая дочь Майерад. Если бы Бригид не покинула табун, то в один прекрасный день заняла бы место матери...» Эта мысль не давала ему покоя.

– Но она выбрала жизнь охотницы! – вслух возразил он себе. – Такие кентаврийки не влюбляются в мужчин-людей. Они редко создают семьи даже с мужчинами-кентаврами и не могут менять форму тела.

«Тогда почему она отвечала на мои прикосновения с такой страстью, будто поглощала меня целиком? А как иначе? Она вобрала в себя мою душу, а потом вернула ее мне. Только и всего. Между нами больше ничего не произойдет. Это невозможно».

Кухулин допил последние капли вина и поставил кубок на ночной столик. Воин почувствовал внезапную усталость, опустошенность и растянулся на перинах, покрытых простынями. Засыпая, он продолжал ощущать вкус ее губ.

Кухулин любил просыпаться рано. Эта привычка появилась у него еще тогда, когда он обучался воинскому мастерству. Юноша часто вставал раньше всех, чтобы поупражняться и отточить навыки, прежде чем проснутся его товарищи. Поэтому то, что на следующее утро он поднялся рано, не имело никакого отношения к тому, что Бригид тоже часто покидала замок на рассвете. Ку не искал встречи с охотницей, просто поступил так, как привык.

Он торопливо умылся в своей маленькой личной купальне и вдруг заметил свое отражение в зеркале, висящем на стене. Воин походил на сгорбленного старика. Его волосы были длинными, спутанными и неухоженными. Кухулин хмуро разглядывал свое отражение.

«Когда в моих волосах успела появиться седина? – Он потер подбородок, заросший щетиной, бросил взгляд на килт, сильно поношенный, весь в пятнах, и тяжело вздохнул. – Неудивительно, что прошлой ночью Бригид странно смотрела на меня и так быстро отказала. Я был не просто человеком, но еще и жалким! Я сопел. От меня плохо пахло. Первым делом надо искупаться, потом побриться и... – Воин покачал головой, разглядывая беспорядочные космы, которые когда-то были волосами. – Их надо вымыть и подстричь».

Воины Партолоны обычно носили длинные волосы, но он никогда не любил беспорядок на голове. Когда Ку был младше, он часто спорил с матерью по этому поводу, снова и снова повторяя, что он не станет плохим воином оттого, что у него короткие волосы, и всячески старался ей это доказать. Когда мастерство сына стало почти легендарным, Этейн сдалась. Ему даже время от времени удавалось упросить ее подстричь его.

Он усмехнулся, видя свое всклокоченное отражение.

«Мама живет сейчас прямо подо мной. Я приму ванну, побреюсь, возможно, стану внимательным сыном и присоединюсь к ней за завтраком».

Напевая себе под нос, Кухулин начал раздеваться.

Дверь отворилась, не успел Ку постучаться. Потрясающая молоденькая блондинка, одетая в прозрачные лоскутки розовой материи, захихикала, увидев его с поднятым кулаком.

– Мать ждет тебя, воин, – сказала она.

– Конечно, – ответил он и почувствовал, что его вид возвратил девушке кокетливую улыбку. – Рад видеть, что мама продолжает окружать себя красотками.

На щеках молоденькой прислужницы появился очаровательный розовый румянец, идеально соответствующий цвету ее платья. Она присела в изящном поклоне, открывшем воину всю красивую грудь. Ку машинально посмотрел на нее долгим жарким взглядом, и его тело напряглось.

В конце концов, он продолжал жить.

– Кухулин! Входи, – позвала Этейн из комнаты.

Он подмигнул служанке, и та отошла в сторону, чтобы сын мог поздороваться с матерью. Этейн сидела в роскошном кресле, обитом золотым бархатом. Еще одна хорошенькая девушка расчесывала гриву рыжих вьющихся волос жрицы, в которых кое-где виднелась седина. Кухулин улыбнулся матери. Воин заметил, что она велела повесить на стены комнаты гобелены. На них была изображена сама Избранная. Этейн с обнаженной грудью скакала на кобылице. Юные девушки разбрасывали перед ней лепестки роз. Мать обставила комнату роскошной мебелью. На возвышении – естественно! – стояла кровать под шелковым балдахином.

Этейн всегда путешествовала с размахом, приличествующим Возлюбленной Эпоны. Часть его души, которая так долго отсутствовала, взволновалась. Кухулин почувствовал внезапный прилив любви к этой яркой, сильной женщине, которая была его матерью. Он засмеялся от радости, шагнул к ней, прижал к себе и крепко поцеловал. Их мелодичный смех смешался. Она тоже обняла его, затем отодвинулась и взглянула ему в глаза. Ее улыбка стала шире.

Мать приложила ладонь к свежевыбритой щеке сына и сказала:

– Рада, что твоя душа соединилась.

– Ты все знаешь, – утвердительно сказал он.

– Да. – Верховная жрица помолчала, сделала рукой изящный жест, веля девушкам удалиться, и продолжила после того, как они остались одни: – Я знала обо всем еще в тот день, когда это случилось. – Она поцеловала сына в щеку и пригладила его длинные волосы. – Я помогла бы тебе, если бы имела такую возможность, но есть вещи, неподвластные даже матери.

– Мне бы хотелось, чтобы ты была знакома с Бренной.