– …пятка и ступни сильно разбухли из-за воды. Вероятно, она лежит в этом колодце уже две недели. На губах следы крови. Очевидно, скончалась от внутренних повреждений, возможно, захлебнулась собственной кровью. Смерть наступила максимум шесть или семь дней назад. – Снейдер остановил запись и поднялся. – Вы очень бледная.
Неудивительно! Желудок камнем лежал у нее внутри. Во рту пересохло, ей срочно нужно на свежий воздух. Зачем она стала представлять себе, каково это – одной, связанной и беспомощной, постепенно умирать в этой холодной сырой дыре?
– Я такое не каждый день вижу, – выдавила из себя Сабина.
– Я тоже.
Снейдер передал свою визитную карточку коллегам, которые в защитных масках и латексных перчатках обследовали труп:
– Отправьте мне, пожалуйста, самое позднее послезавтра предварительный отчет вскрытия.
Сабине показалось, что она ослышалась. Он действительно сказал «пожалуйста».
Когда они вышли на площадь перед собором, солнце уже садилось за крышами домов. Сабина на несколько секунд закрыла глаза и позволила ветру поласкать лицо и волосы. Вдохнула благоухающий цветением воздух. Конечно, бриз не выветрит ни трупный запах, ни отвратительную вонь катакомб из ее одежды, тем более из памяти. Но Сабине стало лучше.
– Ожог на лице, колодец, а вместо недостающих очков столовые приборы в глазницах, – перечислила она. – С каждым следующим убийством его все больше заводят эти истории.
– Это-то и пугает, – ответил Снейдер. – Но что еще ужаснее… Штрувельпетер знал об этой колодезной шахте и недавно снова приходил сюда.
– Почему вы так решили?
– А кто еще воткнул ложки в глазницы? – Он поднял глаза на купол собора. Вокруг креста кружила стая птиц. – Мы должны найти этого Карла Бони.
Часть третья
Среда 25 мая
Я не могу весь мир объять,
Но петь пытаюсь и сейчас.
Уоллес Стивенс
23
Пока кофемашина готовила эспрессо, а из радио раздавались утренние новости, Хелен поспешила по росистой лужайке к почтовому ящику. Этой ночью она снова плохо спала. В начале шестого утра в конце концов встала, прокралась на нижний этаж, чтобы не разбудить Франка, и приняла горячий душ.
И вот она стоит в своем теплом спортивном костюме у лесной дорожки и оглядывается. Грискирхен дремала. В почтовом ящике уже торчала утренняя газета. Хелен с облегчением опустила плечи. Больше никаких коробок, никаких отрезанных пальцев. Через несколько часов станет ясно, выживет ли Анна Ленер в игре сумасшедшего.
Возбужденный Дасти скакал вокруг нее, подпрыгивая. Хелен сунула руку в боковой карман спортивной жилетки и достала печенье для собак.
– Держи, обжора.
Несмотря на свой возраст и многочисленные лакомства, Дасти остался стройным псом. Все-таки он постоянно гоняется по полям за мышами и зайцами, а иногда и по участкам за соседскими кошками.
С газетой под мышкой она вернулась на террасу. На садовом столе и сиденьях стульев блестела утренняя роса. Хелен достала из сундука подушку и села. Над полями еще висел туман. Изо рта шел пар. Хелен поежилась от холода, но сейчас ей был необходим прохладный свежий воздух, чтобы сохранить ясную голову. Ее сотовый телефон лежал на столе. Скоро позвонит сумасшедший. Хелен сделала глоток кофе и пробежала глазами заголовки таблоида, но отложила газету, потому что не могла сконцентрироваться.
Всего через несколько часов на ее участке начнется суматоха, когда появятся кейтеринговая компания, повар, музыканты и фотографы. Как ей только пережить этот день рядом с Франком? Изображать хорошую мину при плохой игре? Разыгрывать перед всеми гостями чистосердечную и счастливую жену? Это не по ней. Она никогда не умела притворяться.
В нескольких метрах от нее Дасти ползал по газону и хватал ртом мокрые травинки. Кузнечики высоко подпрыгивали и перелетали через лужайку. Солнце медленно поднималось над горами. За исключением негромко работающего радио через приоткрытую дверь террасы, из дома не доносилось ни звука. Франк все еще безмятежно спал.
В начале девятого зазвонил сотовый. Хотя Хелен ждала этого, все равно вздрогнула.
Неизвестный номер!
К горлу вдруг подступил комок. Дасти кувыркался в траве и не обращал внимания на звонок.
Хелен подвинула к себе сотовый.
– Алло?
– Доброе утро, фрау доктор, – произнес электронный голос.
Никакое оно не доброе…
– Кого я похитил и почему? – спросил он. – У вас еще тридцать минут, чтобы назвать правильный ответ.
– Вы похитили Розу…
– Дальше.
– Она изучала медицину и работает психотерапевтом.
– Правильно. А почему я похитил ее?
– Она была беременна, но потеряла ребенка.
– Причина не в этом.
Сердце Хелен забилось быстрее.
– У нее любовная связь с моим мужем.
– Меня это не интересует! Вы знаете правильный ответ или нет?
Ее пульс зашкаливал. Что, черт возьми, он хочет услышать? И прежде чем Хелен успела остановить себя, у нее вырвалось:
– Почему я должна надрываться из-за Розы, которая спит с моим мужем? Мне все равно, что с ней случится!
На другом конце провода повисло короткое молчание. Потом снова раздался отвратительный голос:
– Если женщина сейчас умрет, то по вашей вине. Как тогда… с детьми, смерть которых осталась на вашей совести.
Проклятый ублюдок!
– До свидания, фрау доктор!
– Подождите! – воскликнула Хелен.
Дасти раздраженно поднял на нее глаза.
Молчание.
– Я могу выяснить настоящую причину, – сказала она.
– У вас тридцать минут.
– Дайте мне еще двадцать четыре часа. Тогда я все узнаю.
– Правила игры другие.
– Двенадцать часов, – взмолилась она.
Похоже, он размышлял.
– У Розы еще восемь пальцев, – сказал он наконец. – Я могу отложить ее смерть максимум на восемь часов.
Хелен стало плохо.
– Хорошо.
– За каждый истекший час Роза будет терять по одному пальцу.
– Это значит, вы будете звонить мне каждый час?
В голове у Хелен одновременно пронеслось много разных мыслей. У нее не было выбора. Она должна рассказать Бену Колеру об этом разговоре. Он должен связаться с Телекомом, чтобы те отследили звонок.