Страна коров - читать онлайн книгу. Автор: Эдриан Джоунз Пирсон cтр.№ 71

И когда студенты пристегнули на замки свои велосипеды и зашли в аэрокондиционированные корпуса, и когда добрались они до классных своих комнат, что станут их водопоями на весь оставшийся семестр, их приветствовало вдохновляющее зрелище: в голове классов деловито готовились те самые преподаватели, кто вскоре олицетворит для них само обучение в общинном колледже Коровий Мык. Стоя перед грифельными досками, эти штатные профессионалы несли на себе осведомленные улыбки, отглаженные брюки со стрелками и розовые блузки, самую малость расстегнутые на самом верху; счастливо лучились они за своими столами, сердца полны усердия, умы переполнены специализированным знаньем, кое необходимо передать. Распечатывались планы уроков. Скреплялись программы. Перчатки по плечо заказывались ящиками. Даже палочки мела, торчавшие из своих картонных коробочек, были так же длинны и белы, как и положено, словно отдельные сигнальные башни на холме. Журналы посещаемости были свежи и экзотичны, каждое незнакомое имя все еще бурлило надеждой, потенциями и равенством нереализованной возможности, что так присущи всем новым началам. Вообще-то не было ничего такого в этом дне, что не предполагало бы – нет, не настаивало! – что это не станет и впрямь величайшим, ошеломительнейшим, аппетитнейшим и воплевызывающим академическим семестром в изобильной и до сей поры аккредитованной истории общинного колледжа Коровий Мык.

Из окна моего кабинета я не мог не отметить преобразованья, имевшего место внизу.

– Так воодушевляет! – сказал я Бесси.

– Да, – ответила она, не отрывая взгляда от пишущей машинки. – Видимо, да.

– После невозможно долгой ночи мы наконец стали свидетелями воплощения дня!

– Конечно, Чарли. Послушайте, у меня много работы…

Позже тем же утром в коридоре у наших кабинетов я встретил Рауля – и вновь не сумел сдержать воодушевления.

– Только посмотрите, Рауль! – восторгался я. – Начался новый семестр. Он у нас со всех сторон!

– Начался, – отвечал он. – Со всех. Как вечное колесо жизни. Или как суматоха вокруг Топикской конституции ^[26].

– Истекающий кровью Канзас? ^[27]

– Да, и подъем народного суверенитета ^[28].

– Вот именно! Тротуары полны. Автостоянка полна. Батюшки-светы, даже велосипедные стойки забиты под завязку!

– Ага, а также все столы в кафетерии. Если хотите сесть, лучше пойти обедать пораньше!

Я так и сделал.

– Поверите ли? – обратился я к Уиллу Смиткоуту, сев за столик со своим подносом. Уилл читал газету на обычном месте в углу обеденного зала, с манеркой бурбона и зажженной сигарой. В битком набитом кафетерии он один занимал целый свободный столик и, казалось, был счастлив, что я составил ему компанию. – Мистер Смиткоут, вы только поглядите, до чего все это невероятно! Столько иссушенья и предвкушенья – и вот долгожданный семестр наконец с нами!

Уилл опустил газету.

– Из штанов только не выпрыгивайте, Чарли. Просвещение – марафон, а не спринт. Странствие, а не точка назначения.

Он был прав. И потому я осклабился от собственной несдержанности и хлебнул чаю.

– Как жена моя втолковывала, – продолжал он. – Она мне, бывало, говорила: Уильям, притормозить бы тебе. Женское тело – бокал прекрасного вина, а не кружка воды, какую выхлестываешь, запивая лекарство от сердца. У жены моей влагалище было из сливочного масла, знаете…

Я кивнул. (Уилл Смиткоут не должен был стать моим преподавателем-наставником: вообще говоря, его сперва назначили Нэн Столлингз. Но после того, как на прошлой неделе он не явился к ней на встречу три отдельных раза подряд, Нэн попросила меня поменяться наставниками; и я, едва пережив болезненно безмолвный обед с Аланом Длинной Рекой, преподавателем ораторского искусства, который уже не разговаривает, с благодарностью согласился.

– Вы спятили? – сказала Бесси, узнав об этом. – Вам же хуже будет от такого обмена, точно вам говорю! – Но я лишь улыбнулся и отговорился доводом рассудка:

– Не так уж он и плох, должно быть, правда же?)

– Итак, мистер Смиткоут, – сказал я, – что вы думаете о возобновлении студентов в этом кафетерии? – Я откусил хлеба и рассеянно жевал этот кусок. – В смысле, вы посмотрите на эти свежие лица в начале их академического странствия! Сияющие улыбки. Нервное предвкушенье. Неограниченный оптимизм!

– Угнетает, а?

– Угнетает?

– Так это все грустно, что угнетает.

– Я не понимаю. Почему оптимизм должен угнетать? С чего бы сияющим улыбкам нашего студенчества быть грустными?

– Эти несчастные студенты искренне верят, что они вневременны и вечны. В юношеском своем задоре они по-прежнему убеждены, будто восседают в центре вселенной. Весь мир у них в руках. К ним ластится будущее. Каждый из них верит в святость своей особой судьбы. У них пока еще есть мечты. Они по-прежнему строят планы – стать летчиками и танцорами, медсестрами и юристами, романистами и врачами, аптекарями и профессорами, а также…

– Совершенно так! В этом и красота аккредитованного общинного колледжа!..

– Вот только ничем этим они не станут.

– Не станут?

– Конечно, нет. Не будут они летчиками – ровно так же, как мы с вами никогда не будем водить самолет: в итоге они уж скорее станут какими-нибудь механиками. И медсестрами они не будут – они станут секретаршами. Они не будут врачами – они будут санитарами. Они не станут писателями – они станут учителями. Или журналистами. Они превратятся не в хозяев своей судьбы, а в рабов чужих нововведений. Существует отдаленная возможность того, что они будут счастливы в браке, но гораздо вероятнее, что они разведутся по два-три раза. И как сильно б ни старались они, уж точно им не стать штатной профессурой в каком-нибудь плющестенном колледже.