Страна коров - читать онлайн книгу. Автор: Эдриан Джоунз Пирсон cтр.№ 61

– Асфальта?

– Да, асфальта.

Рауль покачал головой:

– Для преподавателя истории, мистер Смиткоут, у вас определенно циничный взгляд на историю!

– Ага, ну, так же и жена моя считала. Говорила, у сапожника дети ходят без сапог. У фермера семья голодает. А жена историка остается без наследника. Ни сыновей. Ни дочек. Никакого прочного наследия. Мы это, конечно, не сами выбрали. У нас в свое время бывал поразительный секс – вы уж мне поверьте, жена моя куролесить могла, как шлюха площадная! – но вот за это она меня так никогда и не простила!..

Отмахнувшись от этого отступления в бесплодные воззрения Уилла на историю, Расти продолжал:

– В общем, исконное население, похоже, посмеялось последним. Длинная Река рассказывал мне, что, когда они покидали селение, старики собрались и наложили на всю эту область проклятье. «Вы с нами так поступили из-за воды. Ну так пускай вода теперь и станет вашей судьбой». Объявили они это сразу перед тем, как двинулись бульдозеры. А потом ушли. И это было последнее, что они произнесли на своем родном языке. И последнее, что они вообще сказали как народ.

– А потом что было?

– Остальное уже история. На следующий год ввели в действие плотину. Селение затопило. И вода с тех самых пор уже не была прежней. Плотина должна была питать водой всю эту округу – от Разъезда Коровий Мык по всей шири котловины долины Дьява. Но дожди прекратились, и теперь воды едва хватает на сам городок. Каналы пересохли. Черт, да в верховьях реки теперь меньше воды стало, чем было до строительства плотины. Тогда можно было прыгнуть с утеса, который называют Большой Скалой, и не бояться, что шею себе сломаешь. А теперь вода там такая низкая, что психом будешь, если вздумаешь попробовать. Да и в старый грузовик попасть можно, какой там илом занесло!

– Или на крышу брошенного дома, – сказал доктор Фелч.

– Или в списанный паровоз, – сказала Бесси.

– Или в остатки затонувшего рабовладельческого судна XVIII века, – сказал Уилл.

– Уилл?

– Не буквально, разумеется…

(Тут Уилл закурил сигару и откинулся на спинку своего алюминиевого стула. Встряв в общую беседу, теперь, казалось, он был совершенно не против, что она обтекает его стороной.)

– Но зачем же нужна была тогда эта плотина? – спросил Рауль. – От нее, похоже, всем сплошные неприятности.

– Тогда – нужна была, – ответил Расти. – Ведь региону требовалась энергия подешевле – для работы ранчо. И больше энергии для новых поселений, что росли в Предместье. Ну, чтобы вместить будущий наплыв хиппи, целителей, пророков и проституток. То были времена, когда паровая энергия резко пошла на спад, а гидроэнергетика казалась волной будущего. И, разумеется, региону требовалось больше воды. Откуда, по-вашему, в колледже столько зелени? А вода для газонов откуда? Фонтаны? Бык, кроющий телку? Откуда, по-вашему, кампус берет всю эту свою жизненную силу?

Мы сообщнически закивали.

– Очень не хотелось бы говорить так… но чем был бы наш идиллический кампус без этой плотины?

Вопрос был, конечно, риторический, поэтому Расти не стал дожидаться ответа; просто сунул руку в ящик со льдом и вытащил еще один «Фальстаф».

– Стэн? Еще не желаете?

– Мне пока хватит, спасибо.

– Рауль?

– Я к нему даже не прикасаюсь.

– Ох, чуть не забыл – вы ж у нас из Калифорнии. Вы, Чарли?

– Конечно. Выпью еще одно.

И Расти передал мне следующее пиво.

* * *

Игривые звуки, доносившиеся от реки, уже смолкли, а вместо них громче стал треск костра. Несколько человек из тех, кто явился раньше, уже ушли. Почти все секретарши разбрелись по домам. Не осталось и большинства обслуживающего персонала, и кафедры зоотехнии. Дочь Расти уехала со своим дружком на его грузовичке. И почти все дети – те, что играли у реки и гонялись без присмотра друг за дружкой, – тоже ушли. Нас осталось немного – Уилл, Рауль, Расти, Стэн и доктор Фелч, – и мы устроились вокруг теплого огня, каждый – затерявшись в неотвратимой тьме этой безоблачной ночи. В мерцании костра мы с Бесси сидели на бревне близко друг к другу; время от времени она позволяла своей руке на миг опуститься мне на бедро – случайно? – и всякий раз я ощущал, как во мне начинает взбухать кундалини.

– Так, а кто-нибудь знает, отчего Длинная Река не разговаривает? – спросил Стэн, когда по кругу раздали по последнему пиву. – Как-то странно, что человек просто берет и перестает говорить. Особенно – профессиональный учитель речи.

Расти и доктор Фелч обменялись взглядами.

– Это долгая история, – сказал Расти.

– Это уж точно, – согласился доктор Фелч.

Я рассмеялся:

– Они тут все обычно такие!..

– И печальная, – добавил доктор Фелч.

– Очень грустная, – подтвердил Расти.

– Как обычно, – сказала Бесси, легонько сжав мне колено.

– Так что на самом деле произошло? – стоял на своем Стэн.

Обоим мужчинам, казалось, историю эту рассказывать не очень хотелось. Но когда они увидели, что гриль уже остыл, а бифштексы почти все съели, что Рауль на время отложил гитару, и когда они осознали, что подобная история может считаться значимым опытом профессионального развития для тех из нас, кто в общинном колледже Коровий Мык новички, а его боренья за аккредитацию нам в новинку, они принялись рассказывать, что знали. За следующие полчаса мы узнали всю печальную историю того, как Алан Длинная Река, мой преподаватель-наставник, стал учителем ораторского искусства, который не разговаривает.

* * *

– Вначале, – начал доктор Фелч, – Длинная Река был лучшим работником из всех нанятых нами в Коровьем Мыке. После средней школы он уехал на север в колледж, который и закончил со всеми нужными для этой должности степенями. Одним махом мы могли нанять себе квалифицированного преподавателя из местных, мало того – представителя коренного населения Америки, ни много ни мало, который знал наших студентов на глубинном уровне и мог поддерживать с ними глубокую связь. Помимо этого, что-то жизнеутверждающее было в местном мальчишке, происходившем от племенных корней, который вырос, получил высшее образование, а потом применил его к обучению наших студентов – других таких же, как он сам, – тому, чтобы выражать свои мысли на прекрасном недвусмысленном английском языке. Сам Длинная Река оратором был уравновешенным. Говорил он редко, но, когда открывал рот, его слушали. Слова он подбирал тщательно, строго по делу, и его речи действительно хотелось внимать. А разве не это требуется от учителя ораторского искусства? От любого преподавателя? Черт, да этого мы хотим от любого образованного человека! И потому мы его наняли, и всего за несколько месяцев он начал оказывать воздействие на колледж. Он перекроил все курсы риторики и сделал их значимыми для своих студентов. Он принес новые методологии и свежие перспективы. Он модернизировал учебники и ввел в свою педагогику массу новаторских замыслов…