Зовем вас к надежде - читать онлайн книгу. Автор: Йоханнес Марио Зиммель cтр.№ 20

Маленькая девочка страстно прижалась к нему и покрыла его лицо множеством влажных поцелуев.

— Ничего, я к этому уже давно привыкла. Адриан, дорогой, дорогой Адриан!

Он тоже целовал ее. Потом огляделся:

— Тесновато здесь, а?

— В Берлине было не просторней, Адриан, — сказала девочка. — И к тому же там не прекращались эти ужасные воздушные налеты, когда я должна была оставаться наверху, чтобы в подвале не спрашивали, кто я. Ты думаешь, здесь тоже будут воздушные налеты?

Сердце отозвалось болью, когда он нежно гладил ее.

— До сих пор еще не было ни одного, Труус. А если какие и будут, то, как сказала мне фрау Пеннингер, когда мы сегодня утром приехали сюда, в этот подвал ты можешь спокойно спускаться вместе с ней. Если кто-то спросит, она скажет, что ты ее племянница. Видишь, насколько здесь лучше, чем в Берлине? Там у нас не было тети. Там у нас вообще никого не было. Там я не мог разрешить тебе спускаться вниз, когда выли сирены.

— Но там ты оставался со мной наверху, хотя это и было запрещено.

— Только ночью, Труус. Днем я был далеко от тебя, я должен был работать, и тебе приходилось оставаться одной в убежище. Это было страшно.

— Да уж, прекрасно это не было, — озабоченно сказала девочка. Маленькое личико просветлело: — Но меня часто навещал Клаудио, и мы вместе играли.

— Его родители были посвящены в нашу тайну, Труус. Им мы могли доверять. И Клаудио тоже.

— Он самый лучший мальчик в мире! Он плакал, когда мы уезжали. Ты думаешь, я его увижу?

— Наверняка. Когда окончится война, Труус. — Линдхаут придал своему лицу серьезное выражение. Он знал, что Труус будет страдать из-за потери своего берлинского товарища по играм, с которым она была так счастлива.

Труус, внимательно следившая за ним, радостно воскликнула:

— Значит, когда война окончится, да?

— Да, Труус.

— Тогда мне совсем не грустно. Здесь так хорошо, Адриан! Тетя Мария очень милая! Она целый день играла со мной, мы вместе ели, а после обеда пили кофе с тортом. Она сама его приготовила! Специально для меня, подумай только, Адриан!

— Ты всегда должна быть послушной, Труус!

— Обязательно, Адриан! Тетя Мария сказала мне, что, когда стемнеет, я могу выйти из этой комнатки, поесть с ней, послушать радио и все такое! И такая замечательная кровать! А через маленькое окошко я смотрю на небо! Посмотри Адриан, как много звезд. — Труус погасила свет и сняла со слухового окна светомаскировочную занавеску.

— Да, так много звезд, — сказал он, снова повесил занавеску и стал гладить и ласкать ребенка. «Не бойся, Труус, — думал он, — мы так долго продержались, мы продержимся и до конца, ты и я, we shall overcome, мы оба переживем это и доживем до конца этого адского времени. Важнее, чтобы выжила ты, если даже должен остаться кто-то один из нас. Боже милосердный, если должен остаться только один из нас, — безмолвно молился он, снова зажигая свет, — то пусть это будет Труус. Ей только десять лет. Она найдет свое место в новом, лучшем мире».

Он заметил, что у девочки от усталости слипаются глаза.

— Бог мой, уже двенадцатый час, — сказал он. — А сейчас ты должна спать, Труус. После всех трудностей! Подумай только, прошлой ночью мы сидели в поезде. Ты почти не спала. Будь славной девочкой.

Она улыбнулась:

— Ты знаешь, я читала. Это великолепная книга, самая замечательная из всех! Я сейчас там, где Алиса встретила сумасшедшего шляпника. Ты знаешь это место? — Он кивнул. — Разве это не прекрасно? — Труус засмеялась. — Шляпник говорит Алисе: ты сумасшедшая. А она спрашивает: почему? И шляпник говорит: потому что здесь все сумасшедшие. Я сумасшедший, белый кролик сумасшедший, все здесь сумасшедшие. А Алиса говорит: я — нет! Я не сумасшедшая! И тогда шляпник говорит: ты тоже сумасшедшая, иначе ты бы не была здесь! — Труус снова засмеялась, а потом откинулась на подушку. Он положил книжку на стул и сказал:

— С завтрашнего дня у меня опять будет больше времени для тебя, Труус. Как в Берлине. Только первый день был таким напряженным.

— Да, могу себе представить.

— Ну, спи спокойно, моя любовь.

— Нет, — забормотала она, протестуя, — нет! Сначала еще «Символ»! Ты же знаешь! Каждый вечер ты читаешь мне один стих оттуда! Пожалуйста, Адриан!

Он погасил свет и в темноте — только из комнаты сквозь щель проникал свет, — поглаживая ее волосы, начал читать наизусть. Это была строфа из стихотворения «Символ» Иоганна Вольфганга Гете.

В этом стихотворении из цикла «Ложа» — одном из масонских стихотворений Гете — было шесть стихов. Каждому, кто был не в курсе дела, должно было казаться необычным, что десятилетняя девочка так любила это стихотворение и просила прочитать один стих перед сном вместо того, чтобы молиться. Конечно, тому была своя причина, поскольку не бывает ничего, что происходило бы в нашем мире случайно или беспричинно.

— И что ты хочешь сегодня услышать, Труус? — спросил он.

— Стих о добре, Адриан, сегодня о добре!

Он склонил голову и стал тихо читать у постели маленькой девочки:

Он замолчал и сидел неподвижно, слушая глубокое, ровное дыхание. Ребенок заснул очень быстро. Линдхаут наклонился над Труус и осторожно поцеловал ее в лоб. Затем еще раз поднял занавеску светомаскировки и взглянул через слуховое окно вверх, на темное ночное небо, которое сплошь было усеяно бесконечно многими, бесконечно далеко удаленными, бесконечно безучастными звездами.

Человек, сидевший неподвижно за современным, заваленным книгами, рукописями и докладами, письменным столом в эти предвечерние часы 23 февраля 1979 года, лауреат Нобелевской премии по медицине за 1978 год, профессор доктор Адриан Линдхаут, испуганно вскочил. Электрические часы на книжной полке в обставленном светлой мебелью кабинете, где он ответил на три телефонные звонка, последовавшие один за другим, показывали 16 часов 51 минуту.