Путешествие дилетантки - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Карпинос cтр.№ 17

По команде режиссера мы взошли на ажурный мостик.

– Так, теперь Волков говорит по мобильному, а разъяренная Саша пытается прыгнуть с моста, – провозгласила Альбина.

– Ты хочешь, чтобы я прыгала в эту мелководную лужу? – дурным голосом спросила я.

– Во-первых, это не лужа, а канал на фоне Летнего сада! Ты что, не помнишь свой сценарий? Во-вторых, тебе надо только задрать ногу, и Волков не даст тебе прыгнуть. Но это должно выглядеть натурально. Когда он тебя будет оттаскивать от перил, сопротивляйся что есть мочи!

Народ в купальниках и плавках, собравшийся возле мостика, глазел, как я с каждым дублем все выше и выше задирала ногу на перила и все ниже свешивалась с них. Уверенности мне придавало сознание, что рядом находится настоящий хирург, чтущий клятву Гиппократа. Наша борьба становилась все воодушевленнее, и непроницаемое лицо врача наконец-то озарилось подобием улыбки к концу съемки. Я была приятно удивлена, что обошлось без травм, хирург радовался окончанию непривычной для него работы.

Мы погрузились в колымагу и отправились на следующую точку. К многоэтажке на Харьковском массиве, где проживал с семьей хирург, подкатили, когда начинало смеркаться. В квартире на 13-м (разумеется) этаже нужно было снять сцены из супружеской жизни: Волков приводит Сашу в свою питерскую квартиру, за дверью его поджидает верная жена. Супругу Волкова предстояло сыграть жене хирурга. Режиссер Беляк долго втолковывала милой женщине, что ей надо изображать вовсе не стерву, а несчастную, обманутую мужем бабу. В моем сценарии был совершенно другой подтекст, но на все недоуменные вопросы Альбина отвечала убийственной фразой:

– Снимай сама!

Снимать сама я не умела, посему пришлось наступить на горло собственным подтекстам и изображать то, что предлагают.

– Опять ты мне наиграла черт те что! Не хлопочи лицом, не кокетничай со всем, что движется. Ты сидишь с Таней за столом, вы пьете коньяк и ведете светскую беседу. Не надо смотреть на нее так, будто вы сейчас вцепитесь друг другу в волосы. Вы говорите о детях. Чего ты хватаешь рюмку, как гранату, которой собираешься запустить в Таню?

– Знаешь что, Альбина, я не могу быть все время совершенно отмороженной. У моей Саши другой темперамент, понимаешь?

– Ладно, эту сцену мы отсняли. Тебе еще предоставится возможность продемонстрировать темперамент. А сейчас Волков берет Сашу за руку и уводит ее в другую комнату. Расстроенная Таня не вовремя заходит туда и просит прикурить. Всем понятно, что надо делать?!

Мы с хирургом честно пытались изобразить выяснение сложных отношений. Я впервые за весь день орала во весь голос, хирург был по-прежнему непроницаем. Альбина морщилась, некурящая хирургова жена просила у мужа прикурить. Все закончилось быстро и на удивление без мордобоя. Время близилось к полночи, мы оперативно выпили на кухне за успешное окончание первого съемочного дня и разбежались. Несмотря на искаженные подтексты, я ощущала себя актрисой по призванию. С этим параноидальным отсветом на лице я и вступила в семейный очаг.

– Мэрилин Монро! – презрительно бросил муж, глядя на мое отражение в зеркале.

– Ну при чем здесь Монро?! – вяло огрызнулась я в пустоту, на ходу засыпая. В ту ночь мне приснилась декольтированная Мэрилин, подмигивающая оператору нашей съемочной группы и с американским акцентом напевающая почему-то «я из пушки в небо уйду, диги-диги-ду»…

Утром я вскочила ни свет (в моем понимании) ни заря. Простоволосая и ненакрашенная, с куском бутерброда во рту я выбежала из дома. Увидев канареечный хвост стоящей на старте маршрутки, реактивно рванула к ней, наперерез выскочившему из-за поворота трамваю. Стыковка казалась неизбежной. Мы разминулись на сотую долю секунды. Как в немом кино, я увидела угрожающую жестикуляцию водителя. Хорошо, что режущий уши скрежет трамвая заглушил еще более режущие пожелания в мой адрес. Влетев в маршрутку с воплем «поехали!», я рухнула на свободное сиденье и в этот момент поняла, что назад дороги нет. Насчет того, что лед тронулся, у меня больше не было сомнений. Командование парадом взвалила на себя очнувшаяся от летаргии судьба в образе черноволосой цыганистой Альбины Беляк.

У моста Патона нервно курила съемочная группа. Я опоздала как минимум на полчаса. Вылетев пулей из маршрутки и спикировав к фургону все с той же надписью «Телевидение», я невинно поинтересовалась, куда же мы поедем сегодня.

– В Лютеж, на Киевское море, – мрачно ответила Альбина, не удостоив меня взглядом.

– И че мы там будем снимать?

– Крым и Финский залив, – не терпящим возражений тоном констатировала режиссер Беляк.

Ее муж, продюсер Ванциферов, знал, что в таком состоянии с Альбиной лучше не спорить. Поэтому он первым залез в фургон, призывая всех остальных последовать его примеру, причем немедленно. По дороге в Лютеж я оживленно рассказывала Альбине о реальных событиях на Финском заливе. Она меня не слушала, думая о своем, о режиссерском.

В граде Лютеже (не путать с Китежем) нас на целый день приютил гостеприимный дом родственников Ванциферова. Одна собачка на цепи громко лаяла, но, судя по застенчивому взгляду, людоедкой себя не зарекомендовала. Другую собачку, опытную бультерьершу, хозяева заперли в комнате, мимо которой гости проходили с улыбкой на устах и дрожью в поджилках. Альбина объяснила, что сначала мы будем снимать крымскую сцену. Она достала из саквояжа халат сикейросовской расцветки и, швырнув им в меня, приказала:

– Быстро иди переодевайся! Чего ты скривилась? Я его вчера стирала!

– Там бультерьер… ша. Я с ней не знакома, но знаю, что у нее зубы, как у крокодила.

– О Господи! Ну в туалете переоденься, и побыстрее, свет уходит, а у нас уйма работы.

Я вышла пред светлы очи телекамеры в дивном одеянии. В предстоящем эпизоде главное было вовсе не в том, чтоб костюмчик сидел. Я бы сказала, главное в пижаме – устремленность к драме. Халат, он же – пижама, он же – ночная рубашка призван был развеваться на заборе со мной внутри, символизируя состояние аффекта героини. Оглядев деревянный забор с торчащими во все стороны гвоздями, я твердо заявила:

– Не полезу!

– Еще как полезешь!

В глубине сада за столиком сидел актер Провокатуров и со сдержанным любопытством осматривал натуру, то есть меня в халате с чужой груди и забор, на который он собирался меня загнать. Дело в том, что Провокатуров был уговорен Альбиной сыграть роль моего, то бишь Сашиного мужа, коего бедная, но вредная Саша достала до самых печенок. Я села за столик напротив «мужа», и мы стали импровизировать в рамках поставленной режиссером Беляк задачи. Между нами стояла бутылка якобы водки. Разлив по рюмкам невоспламеняющуюся жидкость, супруги начали общаться. Подмигнув мне, Провокатуров выдал текст:

– Вечно ты, как последняя шваль, во что-то влипаешь! Мне это все осточертело! Выпей и заткнись наконец!

– А тебе наплевать, да, что я чуть не попала под колеса?!