Три болта покатились по полу вагончика. Эмиль торжествовал. Под металлической пластиной свистел ветер.
— Как только я выкручу последний болт, мадам, у нас начнется качка.
Мона невольно вздрогнула.
Заняться любовью с женщиной своей мечты.
Она загнула средний палец.
Перед ней проплыли картины их первой ночи в «Сирене». Комната номер семь. Шум гальки, перекатывающейся под ласками волн. Прикосновение двух тел. Ее легкомыслие. Любовь без презерватива.
Внезапно порыв ледяного ветра ворвался в кабину. Эмиль держал в руках железную пластину.
— Алина, — произнес Эрве, — пора завершать.
В его голосе зазвучали повелительные нотки.
Мона загнула безымянный палец.
Родить ребенка.
Когда ветер еще раз сильно толкнул кабину, ее рука на мгновение замерла на округлившемся животе. С той ночи в «Сирене» прошло шесть месяцев.
Она медленно опустилась на колени возле люка. Эрве придерживал ее за плечи, хотя опасности не было никакой. Никто, даже младенец, не смог бы выпасть из крошечного люка. Она поднесла к нему урну.
Стать первым спортсменом-инвалидом, принявшим участие в супермарафоне вокруг Монблана.
Загнув мизинец, она высыпала пепел в люк. Ветер мгновенно рассеял его, понес в сторону Монблан-дю-Такюль, Мон-Моди и кемпинга «Дом де Миаж», понес высоко, очень высоко, так высоко, куда никогда не забирались участники супермарафона, чьи крошечные фигурки в пестрых комбинезонах виднелись на пешеходной тропе у подножия ледника Боссон.