Кровная месть - читать онлайн книгу. Автор: Питер Джеймс cтр.№ 3

Редактор сказал ему в наушники:

– Закругляйтесь, Майкл, через шестнадцать секунд новости.

Майкл кинул взгляд на часы над головой Аманды Кэпстик – до семи и впрямь оставались считаные секунды.

– Это весьма распространенный сон, Мардж. Я подробно рассказывал о нем две недели назад. В жизни человека есть два периода, когда у него выпадают зубы. Сначала – молочные, что означает появление проблем, связанных со взрослением, в особенности проблемы ответственности. Другой период, – продолжал Майкл со злорадством, какого и сам от себя не ожидал, – тот, который вы, судя по вашему голосу, сейчас переживаете. Ваш сон символизирует страх перед старостью и всеми проблемами, которые она несет с собой: потерей привлекательности, угасания прежних способностей, наступления беспомощности. Иными словам, беззубости.

– Но Фрейд толкует это иначе, – возразила женщина.

В наушниках прозвучал голос редактора:

– Десять секунд.

– Наша передача подошла к концу, – сказал Майкл. – Надеюсь, что хоть немного вам помог.

Он щелкнул выключателем, снял наушники и почувствовал, как струйка пота бежит у него сзади по шее. Аманда Кэпстик снова улыбнулась ему из-за стеклянной перегородки, одобрительно подняв большой палец.

Майкл в ответ поморщился и пожал плечами, потом залпом допил остатки холодного кофе. Дверь открылась, и, торжественно кивая, вошел редактор Крис Бимиш – среднего роста, бородатый, с птичьими глазами, в которых застыло подозрительное выражение.

– Ну, как вам сегодняшняя передача? – Майкл каждую неделю задавал этот вопрос.

А Бимиш каждую неделю давал ему один и тот же ответ:

– А что, хорошо, я думаю, людям понравилось.

– Боюсь, что-то у меня сегодня не заладилось, – сказал Майкл. – Я был далеко не на уровне.

– Да нет, думаю, людям понравилось, – повторил Бимиш, выступая от имени предполагаемых трехсот восьмидесяти двух тысяч радиослушателей. Он вроде как считал себя их уполномоченным.

– Вы были просто великолепны, – сказала Аманда Майклу несколько минут спустя, когда они прошли мимо охранника в пустой вестибюль. – Вы очень доверительно разговариваете со слушателями.

– Спасибо, – улыбнулся Майкл. – Но сегодня был не мой день.

– Я бы хотела использовать часть вашей передачи в своем фильме. Вы позволите?

– Конечно.

– Мы могли бы попытаться сделать запись в живом эфире, чтобы уловить ваш непосредственный стиль общения. – Она помолчала, потом добавила: – А вы никогда не задумывались о создании собственного телевизионного шоу? Что-нибудь вроде «В кресле психиатра» Энтони Клера?

– Я не уверен, что теле– или радиопсихиатрия приносит людям пользу, – ответил он. – Откровенно говоря, у меня на этот счет сильные сомнения. Десять минут – это ведь очень мало. Даже получаса и то недостаточно. Иной раз мне начинает казаться, что я приношу таким образом больше вреда, чем пользы. Трудно обсуждать проблему, не видя лица пациента, его мимики и языка тела. Поначалу я думал, что подобная передача заставит людей с большим доверием относиться к психиатрии. А теперь вот боюсь, что ошибался.

Они подошли к двери. Майклу нравился аромат ее духов – изысканный, чуть терпкий. Еще несколько секунд – и Аманда уйдет, а он отправится домой, проведет еще один вечер в одиночестве, сунет в микроволновку какой-нибудь полуфабрикат, пощелкает пультом телевизора, или попытается погрузиться в чтение, или сядет писать очередную статью, или…

…А ведь надо еще составить отчет, который затребовал у него помощник коронера.

Майклу отчаянно хотелось задержать Аманду. Но он уже столько лет не флиртовал с женщинами, что давно растерял даже те скромные навыки, которые у него когда-то имелись. А вдруг она замужем?

Он украдкой кинул взгляд на ее руки, но обручального кольца не увидел. У нее были удивительно маленькие и худые руки, лак на ногтях облупился, словно она была из работяг, которые не слишком заботятся о своем внешнем виде. И это еще больше расположило его к Аманде. Майкл не любил безупречность. Слишком многие из его пациентов были перфекционистами. Он предпочитал людей с простыми человеческими слабостями.

– Может, зайдем куда-нибудь выпить? – предложил он, удивляясь тому, как непринужденно звучит собственный голос. – У вас есть время?

Их взгляды встретились. У нее были красивые глаза, ярко-синего цвета, необыкновенно живые. Аманда улыбнулась, посмотрела на часы, потом отвернулась и уклончиво произнесла:

– Спасибо, но у меня как раз на восемь часов назначена встреча. Извините.

– Нет проблем, – сказал Майкл, скрывая разочарование за веселой улыбкой и спрашивая себя, с каким же это счастливцем у нее свидание.

По пути домой он думал об Аманде, неспешно ведя свой «вольво» на юг, через мост Патни, а потом вверх по крутому склону улицы. Вспоминал ее улыбку за стеклом студии. Вспоминал взгляд, которым она одарила его на прощание. А ведь во взгляде этом определенно присутствовала симпатия.

Да, Аманда отвергла его предложение выпить, однако…

Показалось ему или в самом деле в ее отказе сквозила некоторая досада?

Ничего, будут и другие возможности. Они еще встретятся. Или… Черт побери, он может позвонить ей прямо завтра и попытать счастья. Почему бы и нет?

«А вот интересно, доктор Майкл Теннент, чем ты можешь привлечь эту девушку? Ты на десять лет старше ее. Она молодая, эффектная, успешно делает карьеру – да весь мир у ее ног. А ты для нее всего лишь старпер на „вольво“.

Да и профессионал ты тоже не ахти какой. И доказательство тому – в сегодняшней утренней газете. Тебе остается только надеяться, что эта газета не попадется на глаза Аманде Кэпстик.

И тем не менее я ей понравился. Точно. По-настоящему понравился. Ну да, у нее была назначена на сегодня встреча, так что с того?»

Майкл решил, что позвонит Аманде завтра утром.

Откажет так откажет – ничего страшного.

9 июля 1997 года, среда

Никто и нигде не готовит нас к смерти. А между тем это следует включить в школьную программу. Однако учителя учат нас, что в прямоугольном треугольнике квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов. Я ношу эту ерунду в голове вот уже двадцать пять лет, но так ни разу и не воспользовался своим знанием. Нас учат, как спросить по-французски дорогу к ратуше. Но за тридцать семь лет, что я живу на свете, мне это ни разу не понадобилось.

Однако самому важному нас не учат: мы понятия не имеем, что будем чувствовать, когда умрет близкий человек. А ведь однажды это непременно произойдет с каждым из нас, как только что случилось со мной. И вот я остался один, и мне самому придется со всем справляться и думать, как жить дальше.