Военно-духовные ордена Востока - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Акунов cтр.№ 70

Суфий Джелал-эд-Дин (прозванный «Руми», ибо большую часть жизни он провел в «Руме», то есть Риме, – так тогда именовали мусульмане Малую Азию, долгое время принадлежавшую Римской, а затем Восточной Римской, Ромейской, или Византийской империи), был сыном своего века и облекал свою мысль в богословские одежды.

Как и других суфиев, его влекла мечта о достижении единства мира, всемогуществе, всеведении и единении рода человеческого. Жизнь и смерть, сознание и материя, человек и человечество, пространство и время – по-разному назывались и ставились эти проблемы на протяжении истории. И покуда существует само человечество, они снова и снова, всякий раз в ином обличье, будут вставать перед ним, и каждая попытка их решения будет, как и прежде, лишь приближением к истине…

Пожалуй, самое главное, к чему пришел Джелал-эд-Дин Руми – это убеждение в убожестве разделения людей на секты, касты, религии, убеждение в том, что род человеческий един, как Истина.

«Познать мир своей души и овладеть им, пожалуй, труднее, чем овладеть миром земным, как некогда овладел им Искандер Двурогий (Александр Македонский. – В.А.). Но самое трудное ждет потом: все знать и понимать и, глядя на безумство мира, не быть в силах что-либо изменить! Вот тягчайшее из испытаний».

Беспрестанно углубляясь в тайны человеческой психики (а ведь нам известно, что сознание есть отражение объективных закономерностей действительности), Джелал-эд-Дин Руми убедился, что «мир есть война противоположностей» в их единстве, что мир не создан однажды и навсегда, а «заново создается каждый миг».

Джелал-эд-Дин Руми, сын своего времени, в отличие от Гегеля, изложил свои мысли не в отвлеченно-логических категориях, а в пламенных поэтических образах-аналогиях.

В эпоху татаро-монгольского нашествия с Востока и походов крестоносцев с Запада, религиозных войн и фанатизма он призывал к терпимости: все монотеистические (единобожные) религии в его глазах были едины по сути. В эпоху угнетения, насилия и рабства он проповедовал равенство всех людей, независимо от материального благосостояния, расы, национальности, религии, происхождения, чина. Люди разнились для него лишь тем, насколько приблизились они к Совершенному Человеку, а приблизиться к нему мог любой, в меру своего труда и способностей.

Обращаясь к жаждущим Истины, он произнес в одной из своих газелей знаменитые слова:

Так он раскрыл в своей поэзии реальное содержание, которое вкладывал в метафору «Бог».

Джелал-эд-Дин Руми говорил: «Слово – одежда. Смысл – скрывающаяся под ней тайна».

Суфии всегда подчеркивали практическую применимость своих взглядов. Метафизика для них совершенно бесполезна, если она не сопровождается примерами разумного человеческого поведения, подкрепленными народными легендами и баснями. Поскольку папы римские отлучали от Церкви донатистов (утверждавших, что благословение ведущего дурную жизнь священника не равно благословению святого праведника Божия), положение: «Не делай то, что делает дурной священник, но делай то, что он учит тебя делать», стало общим для всего католического мира. При этом ссылались на главу 23 Евангелия от Матфея, в которой Иисус призывает своих учеников точно следовать учению (закону) фарисеев, но не подражать при этом самим фарисеям (как бездушным формалистам, лицемерам и ханжам). Христиане всегда приводили поведение Иисуса Христа в Его земной жизни в качестве примера совершенного и безупречного поведения человека. Суфии же (как и вообще мусульмане) считали Его не Богом, а пророком, вдохновленным свыше. Цитируют слова из Евангелия от Иоанна: «Разве не записано в вашем Законе, сказал я, что вы боги?» Это означает, что судьям и пророкам дано толковать закон Божий, но, несмотря на то, что такой мнимой «божественностью» может обладать всякий человек, не существует иных богов, кроме Бога. Подобным же образом они отвергли тибетский ламаизм и индийские учения о воплощении божества. Хотя правоверные мусульмане обвиняют суфиев в приверженности христианским влияниям, суфии относятся к божеству только как к притче о скрытых возможностях человека, которые могут выделить его из среды его непросвещенных или менее просвещенных собратьев. Так, например, суфии заявляют, что рая не видел никто из живых, а райские «гурии» («создания из света») не похожи ни на одно человеческое существо и поэтому им нельзя придавать какие бы то ни было физические атрибуты, и тем более – облик вечно юных и вечно девственных красавиц, предназначенных Аллахом для посмертного услаждения в райских кущах (садах Джиннат) мусульман, ведших на земле праведную жизнь, как это делается в вульгарных баснях, рассчитанных на неотесанный, непросвещенный люд – «профанов» (но также и на «шахидов» тайного низаритского ордена ассасинов, о котором у нас шла речь выше).

Как показали труды известного ислледователя суфизма Гарсии де Тасси, романтические произведения суфийского мудреца и поэта Аттара весьма напоминают западноевропейский средневековый «Роман о Розе» и, без сомнения, относятся к числу суфийских произведений романтического характера, предшествовавших появлению аналогичных литературных произведений в Европе. В данной связи представляется важным подчеркнуть, что сам термин «Роза», как и производные от него, требует пояснения.

Во многих религиях мира широко распространены четки (вошедшие в употребление и на Руси с момента введения там христианства; у старообрядцев они именуются «лестовкой»). В католицизме четки (розарий) символизируют венок из роз, который во время молитвы символически преподносится молящимся в дар Пресвятой Богородице Деве Марии и Господу Иисусу Христу. Первые упоминания об использовании четок-розария в монастырях Западной Европы (еще до разделения Вселенской Христианской Церкви на западную, римско-католическую, и восточную, греко-кафолическую, или православную, начавшегося взаимным отлучением папы римского и патриарха Константинопольского в 1054 году), датируются IX веком. Первоначально по 159 бусинам розария читали 150 псалмов христианской Псалтыри, но впоследствии розарий был разбит на десятки, разделенные большими бусинами, и вместо псалмов по нему стали читать главные христианские молитвы «Отче наш» и «Песнь Пресвятой Богородице» («Богородице Дево радуйся», у католиков – «Аве Мария»). Современный вид четки-розарий приобрели в XIII веке. С тех пор они состоят из заключенных в кольцо пяти наборов из 10 малых бусин и одной большой, а также трех малых и одной большой бусины, распятия (креста) и медальона с образом Пресвятой Богородицы. Молитвы Розария, читаемые по четкам, представляют собой чередование молитв «Отче наш», «Аве Мария» и «Малое славословие» («Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь»). Католическая традиция официально связывает появление розария с явлением Пресвятой Богородицы Девы Марии борцу с альбигойской (катарской) ересью монаху Доминику де Гусману (причисленному Римско-католической церковью к лику святых) в 1214 году. Особую роль в распространении молитвы Розария сыграл основанный им доминиканский монашеский орден. Именно с молитвой Розария западноевропейская традиция связывает победу объединенного флота католической Европы («Священной Лиги», в которую входили Испания, Неаполь, папский престол, духовно-рыцарский орден Святого Иоанна Иерусалимского, Венецианская республика, герцогство Савойское и несколько более мелких итальянских государств) над флотом турок-османов в морском сражении при Лепанто (Навпактосе) в 1571 году, в память о победе над исламом при Лепанто папой римским был установлен праздник Девы Марии Царицы Розария (7 октября).