100 великих тайн Библии - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Бернацкий cтр.№ 93

А это обвинение в древнееврейском праве считалось самым тяжким преступлением, поскольку из всех заповедей ветхозаветной религии главнейшей была заповедь: «Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, всею душей твоею и всеми силами твоими» (Втор. 6: 5). И оно наказывалось смертью. «И хулитель имени Господня должен умереть, камнями побьет его все общество» (Лев. 24: 16). Такое же решение приняли и члены Синедриона: «Они же все признали Его повинным смерти» (Мк. 14: 64).

Что есть истина? Христос и Пилат. Художник Н.Н. Ге. 1890 г.

Услышав эти слова от Иисуса, Каиафа тут же разодрал свои одежды. Кстати, обычай раздирать одежды в состоянии величайшего горя у евреев ведется с давних времен. Так, например, поступил патриарх Иаков, когда ему сказали, что его сына Иосифа съел хищный зверь (Быт. 37: 32–34), братья Иосифа, когда в мешке Вениамина была обнаружена скрытно положенная туда серебряная чаша (Быт. 44: 12–13), пророк Давид, узнав о смерти царя Саула (2 Цар. 1—11). Но первосвященникам Господь запретил раздирать одежды: «Голов ваших не обнажайте и одежд ваших не раздирайте, чтобы вам не умереть и не навести гнева на все общество» (Лев. 10: 6).

Однако возвратимся к допросу Иисуса в Синедрионе, точнее, к главе 26 Евангелия от Матфея. Итак, на вопрос Каиафа: «Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?» Спаситель ответил: «Ты сказал; даже сказываю вам: отныне у́зрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Мф. 26: 63–64).

Ответ, как легко заметить, был неоднозначным. И трудно сказать: то ли это было «да», то ли – «нет». По этому поводу среди толкователей до настоящего времени нет четкого мнения, да и Синодальный перевод также звучит весьма туманно.

В других переводах встречаются более конкретные варианты: например, «ты сам так сказал» или «это ты сказал», которые можно считать как отказ, то есть «это только ты так говоришь, а не я!».

В Евангелии от Луки ответ Христа тоже такой же неопределенный, как и у Матфея: «И сказали все: итак, Ты Сын Божий? Он отвечал им: вы говорите, что Я» (Лк. 22: 70–71). Снова этот загадочный оборот: «вы говорите».

Повествуя о суде в Синедрионе, видимо, стоит обратить внимание еще на один любопытный момент. Дело в том, что ни один евангелист не называет в качестве свидетеля Иуду. Хотя из Евангелий известно, что лжесвидетелей было много.

Чем же объяснить это обстоятельство? Не исключено, что еще до объявления смертного приговора Христу в душе Иуды появилось раскаяние о содеянном. Косвенным подтверждением этому служит следующий стих Евангелия от Матфея: «Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав Кровь невинную» (Мф. 27: 3–4).

Вообще же суд Синедриона давно пристально изучается не только богословами, но и светскими учеными. В результате этих исследований было установлено немало фактов, которые в рамках рационального мышления довольно сложно объяснить. Например, откуда евангелисты узнали подробности процесса, если на суде отсутствовали даже ближайшие соратники Христа. Ведь в Евангелиях сказано, что все они после ареста Иисуса оставили Его и бежали.

Неизвестно также, сколько было в Синедрионе судебных заседаний. Так, Матфей и Марк рассказывают о двух процессах – вечернем и утреннем, а вот Лука и Иоанн упоминают лишь об одном – утреннем заседании.

Но специалисты, изучающие историю иудейского права, утверждают, что заседания Синедриона после захода солнца никогда не проходили. Особенно накануне Пасхи, поскольку священники были заняты подготовкой к этому важнейшему празднику…

Что же касается мотивов суда над Иисусом, то большинство толкователей сходятся на мысли, что в его основе лежали религиозные взгляды. В этом читателей стараются убедить и евангелисты. Однако ряд исследователей Библии с такой точкой зрения не соглашаются. В частности, иной взгляд на проблему высказывает Зенон Косидовский в книге «Сказания евангелистов». Вот что он пишет по этому поводу: «А ещё раньше священники на общем совещании решили: “Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут римляне и овладеют и местом нашим и народом” (Ин. 11: 48). А первосвященник Каиафа добавил: “Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб” (Ин.11: 50). Из этого неопровержимо явствует, что Иоанн нечаянно проговорился и выдал то, что замалчивают остальные евангелисты: арест Иисуса был вызван не религиозными, а политическими мотивами. Правящая каста священников, державшая в руках власть и богатства, боялась как огня всяких социальных пертурбаций, которые могли бы послужить Пилату предлогом для репрессий и поставить под угрозу их имущество и привилегии. Иисус же был слишком похож на тех мессий и пророков, которые то и дело появлялись в Палестине, вызывая беспорядки и кровопролитие. Священники наверняка приложили руку к тому, что Иисуса потащили в римский трибунал и приговорили к распятию как политического преступника. По всей видимости, именно таков и был подлинный ход событий».

«И поднялось все множество их, и повели Его к Пилату. И начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем» (Лк. 23: 1–2).

А повели евреи Спасителя к Пилату потому, что хотя они в тот период, о котором идет речь, обладали правом определять меру наказания за религиозные преступления, тем не менее любой смертный приговор, о чем упоминалось выше, приводился в исполнение только после его утверждения римским прокуратором.

Поскольку утром накануне Пасхи первосвященникам и старейшинам входить в дом язычника не позволял обычай, Пилат вышел на террасу перед дворцом, посреди которой стояло каменное возвышение – судебное место, по-гречески называемое «лифостротон». Именно здесь, вне стен здания, на свежем воздухе Пилат и вершил свой суд.

Но вместо того, чтобы просить Пилата утвердить вынесенный Синедрионом приговор, евреи неожиданно пытаются придать делу политическую окраску и требуют от Пилата отдельного приговора, который полностью отличается от теологического приговора Синедриона.

Они заявляют: «Если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе» (Ин. 18, 30). То есть первосвященники и старейшины, недавно обвинившие Иисуса в богохульстве, теперь выставляют Его перед Пилатом опасным для Рима преступником: «…развращает наш народ и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем» (Лк. 23—2)…

И хотя суд Пилата каждый из евангелистов описывает по-своему, но все они придерживаются одной идеи: изобразить Пилата справедливым судьей, который защищает Иисуса. Например, в самом древнем Евангелии от Марка описание суда еще сравнительно краткое и деловое. Правда, Пилат и здесь уже уверен в невиновности Иисуса, однако он быстро уступает иудеям и велит Иисуса избить, а затем отправить на Голгофу.