Битва за хлеб. От продразверстки до коллективизации - читать онлайн книгу. Автор: Елена Прудникова cтр.№ 120

– увеличить осенний спрос, повысив тем самым цены в интересах маломощных хозяйств, продававших зерно осенью для уплаты налогов;

– уменьшить осеннее предложение хлеба, снизив налог и перенеся срок уплаты на зиму, чтобы не допустить сильного падения цен, опять же в интересах маломощных хозяйств;

– уменьшить весенний спрос и, соответственно, цены – снова в интересах маломощных хозяйств и в пику частным торговцам.

Для обеспечения заготовок приготовили товарный фонд. А главное было – приложить все усилия, чтобы удержаться от административных методов. В этом году всем был обещан рынок.

И рынок пришел – но совсем не так, как ожидалось. С самого начала все пошло наперекосяк. Существовало четыре категории заготовителей: государственные плановые, кооперативные, внеплановые (т. е. нецентрализованные государственные и кооперативные организации потребляющих районов) и частники. Играла на рынке первая категория, а последствиями пользовались все – кто скорее ухватит.

Еще летом государство-заготовитель совершило ошибку, чем сразу искорежило весь процесс. Чтобы русское зерно первым успело на европейские рынки, решено было в августе, когда хлеб еще не убран и не обмолочен, повысить закупочные цены. Это сыграло на руку не беднякам, а, наоборот, самым зажиточным крестьянам, имевшим уборочные машины и батраков. Они успели продать свой хлеб дорого, а поскольку уплата налога для них не представляла проблем, заодно подмели и промышленные товары, которые доставили на рынок в количестве, рассчитанном совсем на другого покупателя и на другой объем денег у потребителей. После чего, удовлетворенные, вышли из игры.

Небогатые же крестьяне, получившие отсрочку по налогам, не торопились везти хлеб, поскольку традиционно полагали осенние цены низкими, спешить им было некуда, промышленных товаров в продаже не наблюдалось, а дел в хозяйстве в сентябре хватает. В результате подвоз резко упал, а цены, соответственно, взлетели намного выше задуманного. Экспортная программа срывалась, предложение хлеба на мировом рынке увеличивалось, высокие заготовительные цены грозили сделать экспорт и вовсе нерентабельным, и правительство, не выдержав, снова занялось механическим регулированием, чем радостно воспользовались внеплановые заготовители, не имевшие таких ограничений. В некоторых губерниях им доставалось более 40 % хлеба.

Однако административный ресурс еще далеко не иссяк. В ноябре в ряде хлебопроизводящих районов началась «транспортная война» с внеплановыми заготовителями – велено было отправлять их грузы по железной дороге в последнюю очередь. А поскольку вагонов традиционно не хватало, то очередь отодвигалась на конец заготовительной кампании. Кое-где получилось: заготовители из отдаленных губерний прекратили работу, но те, кому добираться было недалеко, стали вывозить зерно гужевым транспортом – пока власти не перекрыли и этот канал. Поскольку плановые заготовители все еще обслуживали в основном экспорт, то в стране, при вполне нормальном урожае, стало не хватать хлеба. Кончилось все тем, что в январе были установлены единые закупочные цены для плановых и внеплановых заготовителей, а кое-где их распространили и на частников.

Результаты рыночного опыта оказались поистине сокрушительными. Если план первого квартала заготовок (июль – сентябрь) был практически выполнен, то во втором квартале вместо 376 млн пудов удалось заготовить только 176 млн, а экспортного зерна было доставлено в порты едва ли четверть от потребного количества. Годовой план пришлось снизить с 780 до 600 млн пудов, а хлебный экспорт – с 350 до 143 млн пудов.

Попутно, между делом, снизили заготовительные цены и на некоторые технические культуры – лен, масличные семена, пеньку. Результатом стало резкое уменьшение их производства, что ударило по промышленности. Кроме того, по причине проваленной экспортной программы уменьшилось количество импортных товаров. Все это вызвало очередной скачок цен на промтовары и увеличение «ножниц», что ударило в первую очередь по маломощным хозяйствам.

Еще одним итогом 1926 года стала «антирыночная» статья 107 УК: «Злостное повышение цен на товары путем скупки, сокрытия или невыпуска таковых на рынок – лишение свободы на срок до одного года с конфискацией всего или части имущества или без таковой. Те же действия при установлении наличия сговора торговцев – лишение свободы на срок до трех лет с конфискацией всего имущества».

Как сейчас считают, правительство приняло 107-ю статью, чтобы подготовить грядущую расправу с частными торговцами – т. е. относят причины ее принятия в будущее, в уже спланированные преобразования. Хотя в реальности, как видим, причины введения в УК этой статьи лежат не в будущем, а в прошлом: это есть самое банальное регулирование рынка во имя национальной безопасности применительно к данной конкретной обстановке. А именно: при слабости государственного и кооперативного сектора торговли и отсутствии резервов зерна игра на повышение может обернуться голодом в стране.

Именно этот простой механизм приведет через несколько лет к кошмарному контрасту Великой депрессии: тысячи людей стоят в очередях за миской бесплатного супа, в то время как буквально по соседству тоннами уничтожают продовольствие. Кстати, во сколько жизней обошлась западным странам, и в первую очередь Америке, рыночная экономика во время того кризиса, неизвестно до сих пор…

Расслоение крестьянства продолжалось, и нетрудно было составить простой прогноз: чем дальше, тем большая доля товарного зерна будет приходиться на зажиточные хозяйства. А ведь их-то необходимость уплаты налогов и покрытие неотложных нужд не заставляет сразу же выбрасывать хлеб на продажу, они легко могут позволить себе придержать его до выгодной весенней цены. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что при таком раскладе в случае любой серьезной опасности – голода, войны – государство может рассчитывать лишь на излишки урожая тех маломощных хозяйств, которые едва могут прокормить себя. Остальные хлеб спрячут. Едва ли статья 107 принималась в расчете на войну – в этом случае действуют законы военного времени, а они просты и нерыночны – скорее правительство намеревалось и дальше идти по пути рыночной экономики и принимало меры на случай очередного неурожая. Ну не могли они не знать про голод 1891 года, когда торговцы держали цены до тех пор, пока не вынуждены были снизить их в связи с массовой смертью потребителей!

Следующая заготовительная кампания прошла спокойно – в деревне осталось много хлеба, а год баловал отсутствием видимых потрясений, так что условий для азартной игры на рынке не было. А потом наступила «военная тревога» 1927 года, которая сразу показала, что ждет государство в случае любых внешних или внутренних трудностей.

Как реагирует население на угрозу войны? Именно так оно и прореагировало. Из магазинов и лавок вымели все товары раньше, чем государственные органы успели хоть что-то предпринять. Впрочем, это еще полбеды – потребитель, купивший в июне мешок макарон, будет есть их до следующего июня, только и всего.

Полная беда пришла с другой стороны – резко снизились хлебозаготовки. Маломощные хозяйства вывезли хлеб, как обычно, в августе – сентябре, чтобы заплатить налоги, а потом – все. Зажиточные крестьяне зерно на ссыпные пункты не везли – либо придерживали его, либо продавали частнику по высоким ценам. С конца октября до начала декабря удалось закупить всего 2,4 мнл т (150 млн пудов) – почти вдвое меньше, чем за тот же период прошлого года.