Ударом шпаги - читать онлайн книгу. Автор: Эндрю Бальфур cтр.№ 67

Все это время до меня доносились тупые звуки ударов ножей по стволу, и я прикидывал в уме, какой толщины могут быть стенки дупла и насколько хватит моих сил; я кричал моим товарищам, умоляя их поторопиться, и они отвечали, подбадривая меня и вселяя во мне надежду.

Тем временем змея, словно осознав, что победа зависит от времени, удвоила своя усилия и принялась кружить внутри дупла, таская меня за собой, а затем сделала попытку подняться до выходного отверстия, и, хотя я принудил ее вновь опуститься, но руки мои онемели от постоянного напряжения, пот заливал глаза, а едкая пыль, поднявшаяся вокруг нас, наполовину ослепила меня, заставляя задыхаться: тяжелый, отвратительный запах гниющего дерева, прелых листьев и еще чего-то острого и омерзительного наполнял мои ноздри. Вскоре я обнаружил, что лихорадка все-таки очень подорвала мои силы, и, хотя я продолжал бороться и ни на йоту не ослаблял своего захвата, тем не менее вялость и утомление начинали меня одолевать, и я в состоянии был только висеть мешком на шее анаконды, моля Господа, чтобы сэр Джаспер и Саймон поскорее пробили дыру в стволе гигантской сейбы.

Периодически сознание мое словно окутывалось туманом, звуки ударов ножей по стволу в моих ушах приобретали четкий, размеренный ритм и мне начинало казаться, будто я танцую со змеей какой-то варварский танец под стук туземных барабанов, пока голова моя не пошла кругом и я не почувствовал обессиливающую дурноту. Затем все потонуло в черном мраке и осталось лишь ощущение, словно меня трясут в беспредельной черной пустоте, как собака трясет крысу…

Когда я пришел в себя, я обнаружил Саймона, тщетно пытавшегося ослабить мои судорожно стиснутые пальцы на шее мертвой анаконды, что было далеко не просто, ибо в отчаянных попытках удержать голову рептилии подальше от себя я погрузил пальцы в ее тело чуть ли не на целый дюйм!

Что же касается удава, то он лежал на земле; тупоносая голова его была размозжена, тело во многих местах разрублено и разрезано ножами, а к хвосту было привязано что-то ярко-красное. Когда я присмотрелся повнимательнее, то не смог удержаться от смеха, невзирая на слабость и потрясение от пережитого: это было не что иное, как один из носовых платков сэра Джаспера, которые он все еще продолжал носить под пышным жабо Неда Солткомба!

Впоследствии Саймон рассказывал мне, что произошло после моего падения в дупло, хотя, по правде сказать, у сэра Джаспера было больше оснований излагать эту историю; но, когда Саймон предложил ему взять слово, маленький рыцарь только усмехнулся и предпочел лишь изредка вставлять в повествование отдельные шутки и каламбуры.

Его и Саймона немало позабавила картина моего падения, когда край дупла обломился подо мной, и они от души хохотали над моей неудачей» но, услыхав призывы о помощи, не на шутку встревожились, предположив, будто я вывихнул ногу или получил травму. Саймон вскарабкался наверх, к отверстию, желая узнать, что произошло, и увидел в темноте смутные очертания змеиной головы и две движущиеся горящие точки-глаза. Спустя мгновение он и сэр Джаспер уже вовсю работали ножами, прорубая себе дорогу в стволе, что заняло у них немного времени, ибо дерево было старое, трухлявое и прогнившее во многих местах. Но когда им удалось наконец проделать отверстие, оттуда первым делом показался хвост удава, поскольку для рептилии это было единственной возможностью развернуться и разделаться со мной. Однако змея не учла присутствия снаружи достойной пары моих друзей, и сэр Джаспер, во мгновение ока сорвав с себя носовой платок, привязал его к хвосту, и затем они вдвоем с Саймоном ухватились за него и принялись тянуть, заставив анаконду задом наперед выползать из дерева. Как только змея почувствовала свободу, она тут же попыталась свернуться кольцами, и друзьям пришлось немало повозиться, удерживая ее в вытянутом положении и полосуя ножами. К тому времени, как голова удава приблизилась к дыре, они почти прикончили его, сломав ему хребет и содрав половину чешуи с хвоста, после чего Саймон принялся расширять отверстие в стволе, обратившись к сэру Джасперу: «Ручаюсь, мы найдем нашего Джереми вцепившимся в голову змеи, и я ни за какие сокровища мира не согласился бы быть на ее месте!»

— Клянусь королевой Бесс, Джереми, — сказал маленький рыцарь, — увидев тебя, я уже совсем было вообразил, будто ты наконец отдал Богу душу, и очень огорчился, пока не заметил, с какой силой твои пальцы сжимают шею этой скотины; и тогда я понял, что бойцовский дух еще не полностью покинул твое укороченное тело! Я возблагодарил Господа и на всякий случай подумал, чем ты намерен заняться теперь, обладая таким удивительным свойством неизменно попадать из огня да в полымя?

— Чем я намерен заняться? — переспросил я, отдуваясь и понемногу приходя в себя. — Как чем? По-моему, надо еще отыскать череп!

Мой ответ вызвал у обоих веселый смех, потому что он убедил их не только в моем физическом благополучии, но и в присутствии духа, поскольку сами они, по правде сказать, совсем забыли и о черепе, и о сокровище, увлекшись борьбой с удавом, размеры которого превосходили все, что любой из нас когда-либо видел и слышал, даже Саймон, несмотря на его многочисленные путешествия.

Длина его составляла полных двадцать четыре фута, а толщина в самом широком месте достигала размеров человеческого туловища. Чешуя на нем была крупная, твердая, и окрашено чудовище было в желтовато-коричневый цвет с широкими, темными, поперечными полосами на спине и тонким, изящным рисунком по бокам, напоминавшим узорчатую решетку на окнах. Когда мы вскрыли его, то нашли внутри полупереваренную тушу небольшого оленя; увидев это, я произнес благодарственную молитву, ведь не будь там оленя, на его месте, несомненно, очутился бы я, поскольку подобного рода пресмыкающиеся, заглотив свою жертву, становятся вялыми и сонными и теряют значительную часть силы и энергии.

Любопытно было представить себе, как гигантская змея жила здесь год за годом, выползая из дупла в поисках пищи и забираясь снова в это огромное одинокое дерево, чтобы свернуться в нем и проводить время в сонной дремоте среди гнилых древесных обломков и пыли, и Бог знает, что она вообразила, когда я бесформенной грудой неожиданно свалился ей на спину, разбудив для последнего отчаянного сражения. Это сражение могло оказаться последним также и для меня, о чем я молча размышлял, лежа неподвижно на спине и чувствуя зуд и покалывание в скрюченных пальцах по мере того, как судорога покидала их, и мечтал о мирной, спокойной жизни, удивляясь, как я мог когда-то завидовать де Кьюзаку, его делам и приключениям, ибо на голову человека порою сваливается значительно больше того, что он может вытерпеть. Заметив мою слабость и беспомощность, сэр Джаспер и Саймон подняли меня и отнесли в тень широколистных деревьев, которые, как я уже говорил, окружали эту голую и пустынную вершину скалы, что показалось Мне особенно приятным, поскольку солнце успело уже подняться в зенит и припекало в полную силу и ни малейшее дуновение ветерка не смягчало нестерпимый зной. Саймон забрался внутрь дерева и приступил к поискам сокровищ, оказавшимся весьма успешными, о чем я узнал по диким радостным воплям, долетевшим до меня. Сначала он не обнаружил никаких следов черепа, но затем, покопавшись в толстом слое пыли и щепок, нашел его зарытым на самом дне: индеец Чиапас не обманул его ни относительно места захоронения черепа, ни относительно его ценности: два огромных красных рубина все еще сверкали в его глазницах.