Богини славянского мира - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Серяков cтр.№ 61

Страница

Как видим, и в данном случае прядение нити имеет явно выраженный космический характер, связывая земное и небесное. Поскольку речь идет о конунге, нить судьбы одновременно определяет и размер его будущих владений. В «Речах Фафнира» вновь упоминаются «норны, что могут прийти к женам рожающим», т. е. также указывается на связь определения судьбы с моментом родов.

Еще больше материала для сравнения дает гораздо лучше сохранившаяся греческая мифология. Во-первых, следует отметить связь с родами Артемиды, владычицы животных. Только родившись, она помогла матери принять родившегося вслед за ней брата Аполлона. В силу этого она была связана с родами и говорила о самой себе так:

Соответственно, помощницей Артемиды или, как считают современные ученые, в прежнем ее ипостасью, являлась богиня-покровительница рожаниц Илифия. В другой своей ипостаси богиня была связана с растительностью, на что указывает архаичный культ Артемиды Ортии в Спарте. Символом Артемиды была ветка, которой хлестали детей и скот, чтобы они были здоровыми. При этом Страбон называет ее «Великой матерью земли», другие источники наделяли ее эпитетом «небесная», а третьи отождествляли со зловещей Гекатой⁶⁷⁴. Однако, помогая рожаницам, эта богиня, как будет показано ниже, одновременно могла нести людям и смерть. Хоть одним из атрибутов Артемиды было веретено, однако функция прях человеческой жизни закрепилась не за ней, а за мойрами. Эти богини упоминаются уже в «Теогонии» Гесиода:

Само слово μοιραι в греческом языке означают буквально «часть», «доля», в переносном смысле стало означасть «участь», которую каждый человек получает при рождении. Что же касается их имен, то и они несли символическое значение: Лахесис – «дающая жребий» (λαγχάνω – «получать по жребию»); Клото – «пряха», «прядущая нить человеческого жребия» (κλώϑω – «прясть»); Атропос – «неизменная», «неколебимая» (άτροποζ – «та, которая не поворачивает назад»). В своей совместной деятельности первая сестра вынимает жребий для человека в прошлом, вторая прядет его настоящую жизнь, а третья неотвратимо приближает будущее.

Следует отметить, что связь мойр с ткачеством было известно уже Гесиоду. Рассказывая о вражде братьев Криса и Панопея, поэт так объясняет ее причину:

Согласно описанию Платона, мойры имели космический характер в самом буквальном смысле этого слова: «Вращается же это веретено на коленях Ананки. Сверху на каждом из кругов веретена восседает по Сирене… Около Сирен на равном от них расстоянии сидят, каждая на своем престоле, другие три существа – это мойры, дочери Ананки: Лахесис, Клотo и Aтропос; они – во всем белом, с венками на головах. В лад с голосами Сирен Лахесис воспевает прошлое, Клото – настоящее, Атропос – будущее. Время от времени Клото касается своей правой рукой наружного обода веретена, помогая его вращению, тогда как Атропос своей левой рукой делает то же самое с внутренними кругами, а Лахесис поочередно касается рукой того и другого»⁶⁷⁷.

Веретено Ананки (буквально «Необходимости»), рядом с которым сидят три мойры, – это мировая ось, которая пронизывает восемь небесных сфер, которые образует сфера неподвижных и сферы семи планет. В своей совокупности они образуют гармонию античного космоса, в котором прядущая в данный момент нить человеческой жизни Клото ведает внешним кругом неподвижных звезд, «неизменная» Атропос, соотносящаяся с будущим, вращает подвижные планеты внутренних сфер, а Лахесис, как определяющая жребий, объединяет оба типа движения. Кроме того, согласно исследованиям современных ученых, мойры ведали особой, правильной сексуальностью в брачных отношениях, что в очередной раз подтверждает сближение с ними образа Афродиты. В свете рассмотренных выше мифологических связей весьма показательно и то, что мойры упоминаются вместе с Илифией у Пиндара, Платона и Плутарха, а выражение «Мойра и Илифия всякого рождения» указывает на функциональную тождественность обоих мифологических персонажей⁶⁷⁸. Рассуждая о происхождении образа мойр, Д. Томсен относил его к эпохе каменного века, полагая, что они возникли «как олицетворение обычаев предков, как символы экономических и социальных функций в первобытном коммунизме – раздел дичи у охотников, разделение всякой добычи, земли, труда между родами, другими словами, они произошли от богинь-матерей неолита, которые выделились из числа женщин-прародительниц матриархального рода, символизировали общую священность бесчисленных поколений прародительниц, обладавших непререкаемой властью над жизнью людей, когда-либо живших в составе рода»⁶⁷⁹.

Точно такими же пряхами были и римские богини судьбы парки, само название которых античный писатель Варрон производил от слов pario, partus – «рождаю, рождение»⁶⁸⁰. В этом отношении римские парки являются точной параллелью славянским рожаницам. Как полагают исследователи, первоначальным было представление об одной парке, из эпитетов которой возникли имена уже трех парок: Ноны, Децимы (покровительствующей рождению ребенка на девятом или десятом месяце) и Морты (от слова «смерть»).

Достаточно часто индоевропейцы представляли себе трех прях как добрую, предсказывающу ребенку счастливую судьбу, злую, определяющую ему несчастья, и выносящую окончательное решение третью сестру. Представление могло варьироваться и в Баварии, например, было записано предание о трех женах, две из которых прядут спасительную пряжу, а третья – веревку, которая утаскивает человека на тот свет⁶⁸¹.

Страница