Богини славянского мира - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Серяков cтр.№ 58

Представление о нити судьбы присутствует в славянском фольклоре в связи со всеми значимыми моментами жизни человека. «Можно думать, – отмечал А.А. Потебня, – что в следующей Петровочной песне белая пряжа – символ самой девицы, которая ее белит. Пряжа разделяет участь самой девицы: она тонка и бела, если та выйдет за милого и будет любима; толста и не бела в противном случае…»⁶³⁰ Использовали нить и в святочных гаданиях: пряли «наопак» (наоборот) две нити, одну для жениха, другую для невесты, и опускали их недалеко друг от друга в воду, налитую на сковородку. Если нити сойдутся вместе и «завьются», это предвещало свадьбу, если разойдутся – то нет⁶³¹. Данный образ прилагается не только к браку, но и к битве и смерти: «Ой у городi у Отобурi Да двi квiтки вьеться: Що пiд городом Отобуром Там Овраменко бьеться. Ой у городi у Отобурi да двi квiтки звито; А пiд городом, пiд Отобуром Там Овраменка убито»⁶³². О кикиморе было зафиксировано следующее представление: «Когда привидится она с прялкой на передней лавке, быть в той избе покойнику»⁶³³. Представление о связи нити с жизнью и смертью отразилось и в русской поговорке «Жизнь висит на нитке, а думает о прибытке».

С процессом ткачества оказывался связан и переход из одного состояния в другое для парней в другой славянской традиции: «У сербов ритуальное ткачество связано с обрядом перехода юношей в группу зрелых мужчин, который совершался в день св. Георгия (23.IV), – девушки за одну ночь готовили для парней новую мужскую одежду: обнаженные и с распущенными волосами, они пряли шерсть, ткали полотно и шили штаны и пояса»⁶³⁴. С символикой нити было связано изменение не только возрастного статуса, но и изменение места жительства. В Белоруссии был описан следующий обряд перехода семьи в новое жилище: «При первом вступлении в новоотстроенный дом («пираходины») через раскрытую дверь туда бросается клубок ниток: держась за нитку, семьяне входят в дом по старшинству. В немногих местностях хозяин входит в дом (по нитке же) один, а когда семьяне возьмутся за нитку, он притягивает их внутрь избы…»⁶³⁵ Бросание клубка в новый дом, еще неосвоенное пространство, напоминает об указывающем путь герою клубке бабы-яги в славянских сказках. Не меньшую ценность представляет и образ нити, объединяющей воедино всех членов семьи при этом переходе, равно как и то, что в некоторых случаях старший втягивает ниткой остальных членов семьи в новый дом. Выше мы уже приводили текст охотничьего заговора с образом прядущей Богоматери, выступающей в нем в чрезвычайно архаичной роли богини-хозяйки животных. С этим заговором можно сопоставить данные о том, что у русских женщин Восточного Казахстана (в районе Алтая) существует запрет на прядение на то время, когда муж собирается на охоту⁶³⁶. Очевидно, что этот запрет возник из убеждения, что данное действие может помешать удачной охоте.

Рис. 14. Городищенский браслет XII–XIII вв.

О вере в магическую силу прядения красноречиво говорят примеры других народов индоевропейской языковой семьи. В горном Таджикистане, когда человек пропадал без вести, то совершали обряд «саргардон»: «Ночью… три-четыре женщины запирались в доме, стараясь сделать это так, чтобы об этом никто не узнал. Делали куклу-мужчину – «мортияк». Эту куклу делали очень тщательно. Куклу клали в мешочек и вешали на колышек, вбитый в стену. Затем сажали перед прялкой девочку, не достигшую половой зрелости, и она должна была крутить прялку в обратную сторону вплоть до утренней зари, повторяя все время: «Пусть забеспокоится и скорей придет…» Считалось, что после этого пропавший человек должен был через некоторое время вернуться». Поскольку этот древний языческий обряд впоследствии хотя бы внешне был исламизирован, то в ряде случаев его совершал уже мулла, который в таком случае писал заклинание и вешал его на дереве, а затем, «крутя прялку в обратную сторону, читал молитву»⁶³⁷. О связи прялки с магией в отечественной традиции красноречиво говорят и данные языка. Так, слово кудель, т. е. приготовленный к пряже лен, одного корня со словами куд – «злой дух», кудь – «чары» и кудесник, кудесница – «колдун, колдунья». Как отмечают специалисты, в славянской традиции кудель была не только символом женского начала, но и оберегом от нечистой силы. Кроме того, в некоторых регионах она выполняла роль медиатора между земным и потусторонним миром: «У словаков в поминальные дни Всех Верных Душечек (2.XI) хозяйки жертвовали в костел столько куделей чесаного льна, сколько душ умерших поминали, веря, что за каждую кудель уцепится одна душа и сможет выйти из чистилища»⁶³⁸. Белорусы считали, что если опоясаться тремя нитями, изготовленными из отходов шерсти при тканье, выпряденными левой рукой, и сесть на печи, то можно будет увидеть души умерших, входящих в избу⁶³⁹. Кудель могла символизировать и изменение статуса девушки: на Валдае и в Новгородских землях жених сжигал кудель прямо на прялке невесты в знак того, что вопрос о свадьбе решен, откуда пошло выражение «уже куделина сожжена»⁶⁴⁰.

Часть прялки назвалась копыл или копылка – деревянный стояк или кол, в прядении это слово обозначало ножку прялки. Поскольку в некоторых северных регионах ножка прялки называлась кобыла/кобылка, В.И. Даль посчитал, что данный термин является производным от корня коба, известного только в новгородско-тихвинском говоре. Сам же этот корень восходит к слову кобь – «ворожба, гадание», откуда, в частности, пошло выражение прикоб(ен) ить молодца, т. е. приворожить его⁶⁴¹. Следует отметить, что прялка могла восприниматься как атрибут нечистой силы или ее заместитель, так, например, в кашубском языке слово мора обозначало одновременно и «нечистый дух» и «самопрялку»⁶⁴². Связанное с прядением какое-то магическое действо мы видим на средневековом Городищенском браслете из Галицкой земли XII–XIII вв. (рис. 14). На нем изображены две женщины. Сидящая слева держит в одной руке турий рог, а в другой – прялку с куделью. Вторая женщина выставляет вперед веретено, а правой рукой благословляет поднятый рог. Б.А. Рыбаков интерпретировал это как начало сезона «посиделок», совместного прядения в октябре – ноябре. Кроме того, на другой створке браслета изображена женщина с волком-оборотнем, на которого надет пояс, т. е. сцена носит явно ритуально-магический характер. Поскольку на других подобных браслетах обычно изображались сцены языческих игр русалий, все это указывает, что и рассмотренная выше композиция не была обычным прядением, а также изображала некое магическое действо. Весьма интересно присутствие в этом ритуале рога, перекликающееся с изображением богини с рогом на Збручском идоле.

Дополнительно о связи прялки с магическими действиями свидетельствует достаточно широко распространенный на Руси и в Белоруссии обряд катания с ледяных гор на донцах прялок. Целью обряда был хороший урожай льна – у той девушки, которая дальше всех проедет на своем донце лен уродится больше, чем у других. С другой стороны, считалась, что та девушка, которая упадет во время катания с донца, не доживет до осени⁶⁴³. Этот обычай напрямую перекликается с нуристанской мифологией: обитатели Гиндукуша верили в женщин-руи (оборотней), которые летали по ночам над горами и долинами, увеличивая их плодородие, а конем им служили сундук или прялка⁶⁴⁴. Совершенно аналогичное представление имелось и у чехов – они точно так же считали, что ведьмы летают по воздуху на прялках⁶⁴⁵. Однако это было не единственным магическим применением этого орудия у славян: считалось, что если ударить прялкой девушку, то ей попадется плохой муж или плохие свекр и свекровь, а если ударить прялкой ребенка, то он заболеет⁶⁴⁶. Как видим, прялка могла использоваться как в положительных, так и в отрицательных целях. Магическими свойствами обладало и веретено: чтобы вызвать дождь, в Полесье окунали его в воду⁶⁴⁷.