Пушкин и императрица. Тайная любовь - читать онлайн книгу. Автор: Кира Викторова cтр.№ 29

(то есть куда звала «Миньона» Пушкина златокудрая героиня Гёте)

С финалом «Медного всадника»:

Итак, Пушкин видит «скалу» иль «остров» – то есть один образ – остров, похожий на скалу. Образ скалы, «венчанной башнями», войдет в стихотворение 1835 г. «Вновь я посетил…», где Пушкин, глядя на смиренное озеро Михайловского, противопоставляет его кипящей гавани военного и торгового Петербурга.

Обратимся к истории города, запечатленной художниками. Известные гравюры Ф. Алексеева, Патерсона и Щедрина вида Петропавловской крепости первой четверти века подтверждают топографию Пушкинского «Малого острова». Действительно, «кой-где растет кустарник тощий», мы видим и «рыбака, причаливающего с неводом туда», и варящего свой «бедный ужин», причем дымок от костра поднимается до часового на башне, замечаем и «чиновника» и «мечтателя», «лодку» и «перевозчика беззаботного», откуда – вариант: «гуляя в лодке посетит…». Смотря на эти гравюры, невольно думаешь, что Пушкин не столько описывал свое впечатление, сколько писал «текст под картинкой».

Он знал, что топография Петропавловской крепости может с годами измениться, но гравюры Зубова, Щедрина и Патерсона откроют потомкам истину финала «Медного всадника», раскрывая тем самым цикличность структуры поэмы: вступление и финал образуют единство места, замкнутый круг поэтики. Как известно, крепость «Святого Петра» в 1703 г. названа в честь апостола Петра – бедного рыбака – факт, имеющий существенное значение для понимания пушкинской философской концепции. «Радостный» остров финского рыболова до Петра I, переходя в «Печальный» остров истории, сохраняет при этом превращении свое первоначальное, вольное природное значение – пристанище бедных рыбаков:

Обратимся к рисункам поэта на полях рукописей. Слева, у списка русских царей – веревка с петлей, «удавка», отсылающая к 13 июля 1826 года, – казни декабристов в Петропавловской крепости и к известной перефразировке Пушкиным мыслей г-жи де Сталь: «Правление в России есть самовластие, ограниченное удавкой». У текста: «В гранитный вал втекла Нева» – рисунок бойниц (!) Петропавловской крепости. У стихов «И вдруг, как зверь, остервенясь, на город хлынула» Пушкин рисует ногу военного (!) со шпорой на ботфорте. О каких реалиях истории свидетельствуют эти графические комментарии? Как известно, в стихотворении «Арион» 1827 г. Пушкин отразил события 1825–1826 гг.: «Погиб и кормщик (!) и пловец. Лишь я, таинственный певец, на берег выброшен грозою…».

По закону сцепления понятий следует вывод, что Пушкина – Ариона выносит волнами «бури» 1825–1826 гг. на тот же берег острова-скалы – Петропавловской крепости.

На гравюре Патерсона рыбак сушит свою влажную сеть именно под скалою крепости, что еще раз подтверждает историческую емкость поэтики Пушкина.

Итак, Пушкин «стремится привычною мечтою» к печальному острову истории. Ни один исследователь не обратил внимания и на то обстоятельство, что известное пушкинское сравнение: «Нева металась как больной в своей постели беспокойной», – является буквальным переводом Дантовой Флоренции, мятущейся в политическом хаосе.

Привожу «довольно слабый перевод» М. Лозинского по сравнению с переводом Пушкина:

Таким образом, Пушкин сближает бунт «Невы» с трагически оборвавшимся восстанием декабристов на Сенатской площади. Из всех пушкинских сближений явствует, что причиной безумия «бедного Евгения» послужило не наводнение 1824 года, а водоворот событий 1825–1826 гг., унесших жизнь «Параши», то есть мятеж декабристов и его трагический финал, что позволяет осмысленно прочитать многие темные места поэмы.

Пушкинский подсчет во Вступлении: «Прошло сто лет». После чего? По смерти Петра? 1725 + 100 – 1825 год.

Стихи 2 ч. «Медного всадника»:

«Прояснившиеся», то есть не безумные (!) мысли приводят Евгения на Сенатскую площадь:

кто является «Робеспьером и Наполеоном – воплощением революции», – по определению поэта в «Заметках о русском дворянстве», – главным виновником происшедшего бунта «волн».

Здесь следует остановиться, ибо Пушкин приподымает перед внимательным читателем первую завесу личности героя. «Изношенный колпак» юродивого Евгения отсылает исследователей к известным метафорам изношенного колпака Пушкина в стихотворении 1828 г. «В. С. Филимонову», при получении поэмы его «Дурацкий колпак».