Можно сказать, что причин возможного нарушения отделения подростка от семьи так много, что только в очень редких случаях это проходит бесконфликтно. Опишем этапы этого отделения.
Первый этап (11–12 лет) характеризуется наличием у подростка конфликта между потребностью в зависимости и стремлением к автономии. Трудность его состоит в том, что подросток противоречив в своих ожиданиях. Он, с одной стороны, сопротивляется проявлениям родительской заботы и ласки, а с другой – выражает желание, чтобы его баловали. Подросток перестает быть таким послушным и вежливым, каким был раньше. В то же время некоторые подростки могут демонстрировать совсем детское поведение: стремятся полежать рядом с мамой, покапризничать.
Понятно, что труднее всего на этом этапе будет тем родителям (соответственно и их детям), которые преувеличивают слабость и беззащитность своего ребенка, находятся в постоянной тревоге за его безопасность, здоровье и т. п.
«Обожаю своего ребенка. Подростка? Нет. Ребенка. Ему всего 12 лет. Всегда ужасно боюсь, что с ним что-то случится. Спокойна только когда знаю, что он здоров, сыт, в хорошем настроении». Ж., 36.
Второй этап – когнитивная реализация отделения
(трудно указать возраст, так как переход к этой стадии может затянуться на всю жизнь). Подросток доказывает всем: миру, родителям и самому себе – собственную независимость. Чаще всего это происходит через уход в оппозицию, критику всего того, что делается и говорится родителями. Бурные реакции родителей только усиливают у подростков стремление к эмансипации. Длительность этой стадии определяется временем, необходимым родителям для принятия факта взросления подростка.
«Раньше она была ласковой со мной. А сейчас злиться стала, может ни с того ни с сего крикнуть. Я думаю, что это у нее такой возраст – самое тяжелое время. Но мы его переживем. И все будет хорошо. Ведь родители у дочки хорошие, значит, и она такой будет». Ж., 39.
В этот период подростки особенно остро относятся к советам родителей, которые воспринимаются ими как попытки ущемления собственной самостоятельности и взрослости. Понятно, что все, даже здравые советы немедленно отторгаются. В ответ на это родители часто обижаются.
«Дочка сильно изменилась. Стала агрессивной, перечит, игнорирует мои советы и замечания. Вернее, не просто игнорирует, в штыки принимает». Ж., 36.
«Терпеть не могу, когда она начинает давать советы, которых я не просила. Я стараюсь промолчать, но все равно злюсь и срываюсь. Она с детства меня ни на шаг не отпускает, я так не могу». Девочка, 12.
Третий этап – эмоциональные реакции на отделение. Здесь могут возникать чувство вины, гнев, депрессивное состояние, взаимный страх потери любви. И необходимо помочь родителям взращивать в себе чувства гордости и радости от достижений взрослеющего ребенка.
«Мать смирилась с тем, что я сам принимаю решения, но теперь мне ее стало даже жалко. Она работает в двух местах. Устает. А я сам по себе. Но я уже не могу иначе». Мальчик, 15 лет.
«Я очень люблю свою дочь и горжусь ею, о чем не устаю никогда ей повторять». Ж., 39.
Четвертый этап – поиск образцов идентификации. Пребывая в новом для себя поле взрослой жизни, подросток ищет людей, которые могли бы выступить для него в качестве образцов для подражания, своеобразных ориентиров для построения собственной идентичности. Эта стадия порой недооценивается взрослыми, поскольку внешнее буйство и чрезмерная ранимость подростка исчезают и кажется, что он повзрослел и не требует поддержки. Однако это не так – поддержка по-прежнему необходима ему, но только в другой форме. Для успешного обретения подростком эгоидентичности очень важно, чтобы среди значимых для него взрослых были те, которых можно назвать цельными аутентичными личностями, живущими в гармонии с собой. Если таких образцов не найдется, подросток сам вероятнее всего не достигнет интегрированного состояния, то есть удовлетворенности собой и своей жизнью, будет испытывать страх перед будущим, неуверенность в своих силах и возможностях.
«Конечно, я хочу поступить в институт. Но вряд ли я поступлю туда. Кто угодно, но не я. Я хочу учиться, но не могу, меня даже тошнить начинает, когда я сажусь за учебники. И в классе не могу слушать учителя. Сижу на уроке, а мыслями в небесах летаю. Все думаю о маме. Сейчас еще ничего, а раньше, когда она уходила в запой, шлялась со своими дружками непонятно где и возвращалась домой пьяная, падала около двери, я плакала, закрываясь в комнате. Понимала, что ничего не могу с этим сделать. Да, с мамой у меня не получилось ничего. И в жизни поэтому из меня ничего не получится». Девочка, 15 лет.
Наиболее сложны ситуации, в которых подросток полностью отторгает родителя своего пола как образец для идентификации, старается быть непохожим на него, демонстрировать полную противоположность в поведении и взглядах. Однако при внешних отличиях он имеет внутренние психологические характеристики отвергаемого родителя. К примеру, девочка, которая всячески стремится быть непохожей на эмоционально-холодную, маскулинную мать, в своем общении со сверстниками противоположного пола на самом деле повторяет ее мужское поведение. Интересно, что такая схожесть, хорошо заметная практически любому внешнему наблюдателю, чаще всего не видна членам семьи. Иногда это явление называют «трансляция семейного сценария».
«Я вообще думаю, что ей наплевать на меня и на все мои проблемы. Меня бабушка и дедушка и то больше любят. Беспокоятся, покупают мне что-нибудь вкусненькое. Бабушка, когда я маленькая была, уроки со мной делала. А мама только результат и оценки проверяет. Какие у них между собой отношения? Как у мамы с дочкой – прохладные. В общем, не теплые отношения. Праздники все вместе справляем. А так – каждый живет своей жизнью». Девочка, 15 лет.
«Самое страшное, что мне, как и бабушке, которая меня воспитала, нельзя иметь семью. В нашем роду все дочери ненавидят своих матерей, то есть моя тетка и мать ненавидят бабку. А я очень похожа на бабушку: по характеру, по приоритетам и даже внешне. Она ведь меня воспитала. И я ее очень люблю. А моя мать ненавидит ее, кажется, из-за какого-то конфликта либо потому что сама – точная копия бабушки.
Каковы отношения у меня с нею? Я уже выработала концепцию поведения: пофигизм, ожидание в засаде возможности послать ее. Она как командир воинской части. Командир в юбке. А мы все должны ее слушать. Всех выстроила по рангу: сначала брат, потом отец, потом работа, потом я. Я не хочу быть такой как мать. Я вижу, как это неудобно. Хочу, чтобы меня признавали женщиной.
Может быть, поэтому мне трудно с парнями. Парни меня боятся. У меня агрессивное поведение, мужской тип. Это с самого детства, и я хочу изменить ситуацию. Иногда хожу по квартире в туфлях и длиннющей юбке, но пока мало помогает». Девочка, 16 лет.
Важно отметить, что для подростка значимым образцом для идентификации является не только родитель своего пола, но и противоположного. Именно он во многом определяет то, как подросток будет реализовывать себя в отношениях с партнером.