Невероятная история Вилима Мошкина - читать онлайн книгу. Автор: Алла Дымовская cтр.№ 74

– Это не совсем я. Видишь ли, черный вихрь, он действует самостоятельно, хотя и в рамках. Я ведь уже рассказывал: он намеренно старается захватить и погубить как можно больше живого. Просто попросить обезвредить их я не мог. Стену возможно пройти только со смертоубийственными пожеланиями. И никаких полумер. А тот сержант? Я, знаешь ли, просил уничтожить «подонков с оружием». Не уточняя. Сам понимаешь, времени не было. Вот вихрь и исполнил все нарочно и буквально. У сержанта был пистолет…И все мы в чем-то подонки.

– Тогда понятно. Значит, если бы у нас было оружие…

– Если бы у Каркуши было оружие! – перебил его Валька. – Я же объяснял уже, что лично ты никаким вихрям не доступен. Ты можешь пострадать только в естественном ходе событий, но и тут тебя прикрывает твоя паутина удачи. И, насколько могу, я. Пока паутина не окрепнет совсем, а дальше ты все сможешь и без меня. Да ты и сам знаешь.

– Без тебя мне ничего не нужно, – на всякий случай патетично возразил Дружников. – Но вдруг бы вихрь уничтожил и тебя?

– Этого я точно знать не могу. Но, думаю, что нет. Видишь ли, ему это невыгодно. Лишь я могу выпустить его на волю. Так зачем рубить сук, на котором сидишь?

Они еще обсудили многое. Дружников описывал Вальке торжество в заводоуправлении Мухогорска по поводу выборов и его собственного назначения Генеральным директором ГОКа, кто приезжал, да что говорил. Рассказал, что мероприятие посетил и Вербицкий, но положение свое не афишировал, однако, с Беляевыми он каким-то образом связан и даже очень. Сам же Геннадий Петрович как тайный и основной пайщик одного из крупнейших сталелитейных заводов в области теперь, можно сказать, им сосед. И по-соседски же советует Дружникову и Вальке первым делом организовать выборы мэра Мухогорска, чтобы посадить в кресло городничего непременно своего конфидента. Он, Дружников, уже и человечка присмотрел. Некоего Извозчикова Аскольда Вадимовича, отставного подполковника армейского спецназа, народного героя не у дел, не особо мозговитого, но, к счастью, сильно пьющего. Правда, с выборами спешки нет, вот поправится Валька, только тогда, чтоб излишне не тратиться на подкуп и устранение конкурентов.

– Дел невпроворот. Мотаюсь, как стекляшка в калейдоскопе. От Мухогорска до Москвы и обратно. Кажется, кругом одни самолеты и аэровокзалы, а больше и нету ничего. Как у Райкина: сел, встал, Новый Год, – устало жаловался Вальке похудевший и еще более пострашневший от недосыпания Дружников. – Да ты лежи, лежи, я не в том смысле. И вообще, в следующую пятницу рано утречком мы с тобой улетаем в Милан, врач разрешил. Я уж и визы получил.

– Зачем это? – удивился Валька и сел в кровати.

– Зачем, зачем. Затем! Для поправки здоровья. Ты когда-нибудь на горных лыжах катался? Нет? Вот и я нет. От Милана на машине доедем до Кортина-д'Ампеццо, курорт такой в Альпах, там и отдохнем. Я с тобой, правда, лишь до понедельника побуду, и назад. А твой тур на две недели оплачен, хочешь, катайся, хочешь, так ходи. Смотри на горы, воздухом дыши.

– Да у меня и лыж-то нет. Ни горных, никаких. Старые, школьные, мама давно на свалку снесла, – посетовал с сожалением Валька.

– Дурья башка, там все напрокат дают. И лыжи, и ботинки. А не желаешь напрокат, так там и магазины есть. Не то, что в Москве. Захочешь, купишь лыжи, а захочешь – санки. Хоть вертолет. Европа-а, – заключил Дружников с протяжным уважением.

В Кортина и в самом деле поехали. Вальке было досадно только, что с ними нет Ани, но он и понимал, что лететь на пару дней для Валькиного устройства ей бессмысленно, а оставаться на две недели никак невозможно, пускай из лучших побуждений. Она ведь давно не его девушка.

В горах Вальке сразу понравилось. За границей до сих пор он ни разу не был. Даже на пресловутый Кипр не удосужился выбраться. И теперь предавался новым для себя впечатлениям. На Альпы Валька взирал с восторгом, на иностранцев с любопытством.

Лыжи и впрямь давали напрокат и какие угодно. Хоть самые престижные и дорогие марки. Зато пришлось прикупить очки, комбинезоны и куртки. Но и покупки были Вальке в удовольствие. До сих пор он, мало сознававший свое материальное благополучие, не очень-то и представлял насколько оно велико. А оказывается он, Валька, может купить, не задумываясь все, что угодно, даже на дорогостоящем, европейском курорте. И Вальке, как обычно, от собственного достатка стало стыдно. Но тут же он вспомнил, что они с Дружниковым почти достигли своей цели и вот-вот начнут благодетельствовать стране и населению хотя бы в возможностях Мухогорского завода, и Валька очень скоро отработает все, что сверх меры истратит на собственную персону.

Для начала Валька и Дружников решили попробовать себя на самых начальных, «зеленых» спусках. Но и на них было страшно, если и просто смотреть сверху. К тому же Дружников на горных лыжах «стоять» не умел совершенно. Да и Валька, катавшийся до того лишь на низеньких холмах северного Подмосковья, чувствовал себя неуверенно. Пришлось нанять инструктора. Улыбчивый, загорелый до черноты, патлатый француз Эжен часа два тренировал их на относительно ровных местах, прежде чем допустить к примитивным трассам, да и то под личным наблюдением.

Но и тут Валька и Дружников, неуклюже соскочив с подъемника, замешкались. Глядя на неестественно крутую горушку, нехорошим поворотом уходившую в бок, Дружников процедил сквозь зубы:

– Слушай, Валь, оно нам надо? У нас фирма, у нас люди. Может, ну его? Да и пойдем отсюда?

– Ты не бойся, – успокаивающе ответил ему Валька, хотя у него самого и растекался скверный холод внизу живота, – с тобой ничего не случится. Я же рядом. Потом, неудобно, что о нас Эжен подумает? Русские, а трусят.

– Ну, да. Со мной не случится. Это, конечно. А если с тобой случится? – недовольно проворчал Дружников, и понял, что слова его были зря.

Валька тут же сник, как сбитый из рогатки надувной шарик. Каверзная память немедленно расплескала перед ним картины Мухогорской метеоритной бойни, когда он, ополоумевший от ужаса, сбежал за стену и умолял там, страшно сказать, об убийстве пусть и скверных, но все же, живых людей. Конечно, «дедок» с внучками предопределили ему, Дружникову и Иванушке лютую смерть, и выбора у Вальки не было. Или, все-таки был? Внезапно ему вспомнились предсмертные слова папы Булавинова: «смотри, выбрать всегда можно и в другую сторону». Но в том, другом варианте, Вальке светили лишь погребальная яма и краткий некролог, а не лыжный курорт с личным инструктором. Покойные внучки тоже сделали свой выбор – стрелять в него. Дружников прав, прав и Зуля, все он сделал как надо и не в чем тут раскаиваться. Но вот ведь, он, Валька, стоит здесь, на альпийской горе и готов радоваться жизни, а два десятка человек, плевать, что виновных и плохих, радоваться не будут уже ничему и никогда. И не Зуля, не Каркуша, и не Дружников со всей их справедливостью, а он, Валька, их убил.

Валька, даже и захоти он сейчас, все равно не смог бы выехать на спуск. Он ничего не видел, глаза его заливали нервные, непрошенные слезы, лицо страдальчески и жалко, по-стариковски корчилось. Дружников увидел и, отбросив палки, неловко кинулся к нему. Оба они запутались в лыжных полозьях, в обнимку упали на утрамбованный, гладкий, как стекло, снег.