Превратности судьбы, или Полная самых фантастических приключений жизнь великолепного Пьера Огюстена Карона де Бомарше | Валерий Есенков | страница 163 | LoveRead.ec

Разумеется, парижане хорошо понимают, что все эти стрелы пущены в ненавистного и всем надоевшего склочника. Парижане хохочут. Но ни парижанам, ни Пьеру Огюстену в голову не приходит, что за спиной Сюара стоит принц Ксавье, брат короля. Он с самого начала был яростным противником этой комедии и теперь, натравливая Сюара, мстит её автору. Он никоим образом не принимает на свой счет ночных насекомых. Он знает, что это Сюар, и сам считает его всего лишь вездесущим клопом. Но он принимает на свой счет тигров, над которыми одержал победу автор комедии, добившись ей постановке на сцене. Этого он не может простить.

Он ждет только случая, чтобы стереть ненавистного автора в порошок. Случай подворачивается, когда он играет с братом в ломбер. Как всегда, перебрасываются словами, шутят, острят. Обычный вечер обычного королевского дня. И тут Ксавье подпускает шпильку по поводу львов, которых победил этот чертов Карон, а ведь всем известно, кто у нас лев, а тигрица не иначе, как королева. Разве королю не следует защитить свою честь и честь королевы? Разумеется, следует!

Говорят, король в тот вечер проигрывает. Во всяком случае, он раздражен. Ему под руку подворачивается семерка пик, только что, должно быть, убитая у него. И он размашисто пишет на ней:

Мсье префекту полиции. По получении сего благоволите немедленно распорядиться о заключении в Сен-Лазар сьера де Бомарше».

И ставит сакраментальное:

«Быть по сему».

Эх, не следовало королю этого делать, не следовало. В особенности не следовало заключать прославленного комедиографа в тюрьму Сен-Лазар, куда обычно заключают бродяг и воров, проституток и блудодеев. Ещё больше не следовало ему использоваться для приказа эту несчастливую карту. Черный цвет. Роковое число. Эта карта накликивает неисчислимые беды. Король слишком скоро, но с опозданием узнает об этом.

Ленуару ничего не остается, как исполнить приказ короля. Он отправляет на улицу Вьей дю Тампль уже знакомого нам комиссара Шеню. Пьер Огюстен весело ужинает с друзьями, когда комиссар дергает ручку звонка. Пьер Огюстен поднимается на минутку из-за стола и выходит к нему, уверенный в том, что его беспокоят по пустякам. Комиссар предъявляет приказ. Пьер Огюстен не подает виду, что он удивлен. Он возвращается, извиняется, что должен внезапно уйти, возможно, не вернется всю ночь. Во всяком случае, завтра утром он сообщит о себе. Они целуются, обнимаются. Он отдает себя в распоряжение комиссара.

Комиссар доставляет его в Сен-Лазар. Это милое заведение принадлежит братству монахов. Со своими узниками братья-монахи обращаются как со скотом. За каждое отступление от режима им полагаются розги, причем братья-монахи сами и с большим удовольствием исполняют роль палачей. Больше того, каждого вновь поступившего узника неутомимые радетели нравственности немилосердно хлещут кнутом.

Вероятно, на долю Пьера Огюстена выпадает та же горькая участь. Это уж слишком. Пьер Огюстен приходит в ярость. Ещё большая ярость охватывает его, когда он узнает, за что король подбрасывает ему эту подлость. Экая гнусность! Разве он имел в виду короля? Он рассуждает:

«Сравнивая те громадные трудности, которые мне пришлось одолеть, чтобы добиться постановки моей слабой комедии, с теми многочисленными нападками, которые после победы спектакля не могут не казаться ничтожными, я просто обозначил две крайние точки на шкале сравнений. Я с тем же успехом мог бы сказать: «После того как я в сражении победил гигантов, подниму ли я руку на пигмеев?» или употребить любое другое образное выражение. Но даже если упорствовать во мнении, будто во Франции может найтись человек, настолько безумный, что осмелится оскорбить короля в письме не только подвластном цензуре, но и опубликованном в газете, то я должен задать вопрос: неужели я до сих пор давал хоть какой-нибудь повод считать меня сумасшедшим, чтобы решиться безо всяких к тому оснований выдвинуть против меня столь чудовищное обвинение?..»

Натурально, его оправдания не производят ни малейшего впечатления ни на короля, наконец отомстившего за своего поражение, ни на придворных, очень довольных, что этот слишком острый на язык выскочка наконец водворен в надлежащее место, ни на легкомысленных парижан, которые вчера вечером сопровождали бурными аплодисментами чуть не каждое слово уже знаменитой комедии, а нынче утром в прекрасном настроении зубоскалят о том, что автор этой комедии очутился в одной камере с распутными попами, бродягами и ворами. Кто-то искусно подливает масло в огонь. По Парижу гуляют карикатуры и эпиграммы, а небольшая гравюрка игриво изображает, как мальчишку Карона сечет толстомордый монах.

Потешаться тут было не над чем. Комендантом тюрьмы был известный садист, ветеран с деревянной ногой. Ему доставляет удовольствием измываться над узниками в меру своего грубого, но сильного темперамента. Доведенные до белого каления, они трижды покушаются на его жизнь, и трижды ему удается от них ускользнуть, причем однажды в порядке самообороны ему удается проломить череп одного из отчаянных заговорщиков своей деревяшкой.

Понятно, что для Пьера Огюстена он не делает исключений. Он сидит в тесной камере, спит на соломе, вместе с клопами. Еды ему дают очень мало. По камере бегают голодные крысы. Над ним потешаются оборванцы, с которыми его обрекают сидеть. Очень скоро его элегантный костюм превращается в лохмотья бродяги. От его немытого тела исходит зловоние. Волосы на голове отрастают. Щеки и подбородок зарастают седоватой щетиной. Ему пятьдесят два года. Ему несладко в тюрьме. Но он терпеливо молчит и не досаждает просьбами коменданту.

Тем временем Париж пробуждается. Первым приходит в бешенство принц Нассау Зиген. Сам всегда без гроша, он раздобывает где-то сто тысяч ливров и передает их брату Гюдена де ля Бренельри, который в команде Пьера Огюстена исправляет должность кассира. Для каких надобностей? Принц толком не знает и сам. Мало ли какие трудности могут возникнуть. Кассир денег не принимает, деньги тут не нужны. Принц все-таки их оставляет. Вечером их возвращают ему. Он вне себя. Он мчится в Версаль и набрасывается на короля. Король так растерян, что обещает что-нибудь сделать, и не делает ничего.

И зря. Очень скоро Париж узнает, за что так унижен и оскорблен любимец публики, знаменитый, заслуженный человек. Оказывается, он не совершает никакого проступка. Оказывается, и статья о тиграх и львах всего лишь неловкий предлог. На самом-то деле король мстит автору популярной комедии, мстит только за то, что разрешил поставить её. Как, наш король опускается до жалкой мести и заточает в тюрьму безвинного человека? И в какую тюрьму? В Сен-Лазар! Кто же после этого может быть уверен что завтра в тюрьму не потащат его самого? Кто может спокойно жить спокойно спать? Да это тирания и произвол! Его имя превращается в символ. Париж приходит в волнение.

Король наконец понимает что зашел чересчур далеко. Он подписывает новый приказ. Этим приказом мсье Карон де Бомарше получает свободу. Приказ доставляют в тюрьму. Комендант с деревянной ногой без особенного удовольствия готов распахнуть перед ним ворота своего заведения.

Все, выходит, готовы. Не готов только Пьер Огюстен. Он отказывается покинуть свою зловонную камеру. Король мстил ему заточением. Что ж, теперь он отомстит королю. Он докажет всему Парижу, Франции, Европе, Америке, всему миру, что французский король бессилен перед ним, своим подданным. Он позволяет неслыханную дерзость: он требует от короля извинений.