Превратности судьбы, или Полная самых фантастических приключений жизнь великолепного Пьера Огюстена Карона де Бомарше | Валерий Есенков | страница 138 | LoveRead.ec

Собственно, эту несусветную глупость следует прямым путем бросить в корзину, однако Пьер Огюстен действительно испытывает сострадание ко всем тем, кто безвинно страдает. Его возводят в герои, и он поступает как подобает герою: он отвечает и в своем рассудительном, спокойном ответе находит слова, способные несколько остудить эту дикую страсть:

«Ваше сердце Вас обманывает, толкая на поступок, который Вы задумали, и хотя Ваше несчастье не может втайне не тронуть чувствительных людей, характер его таков, что броситься к ногам короля с мольбой о помощи тут решительно невозможно…»

Его чувствительное сердце, не стоит и сомневаться, награждается новым громадным посланием, и он находит время вновь отвечать.

Каким образом он выкраивает время на этот малопроизводительный труд утешения несчастных девиц, всё несчастье которых в их ротозействе, остается неразрешимой загадкой, поскольку в те же самые длинные зимние вечера, когда он добросовестно сочиняет свои рассудительные ответы на крайне экзальтированные послания безвестной Нинон, он размышляет над десятком самых разнообразных проектов, по каждому из них набрасывает заметки и все эти клочки, листки и тетрадки аккуратно складывает в специально заведенные папки, которые у него всегда под рукой, причем некоторые из этих замечательных проектов опережают его время на добрую сотню лет.

С перерывами, то отступая, то возвращаясь, он разрабатывает полный курс уголовного права, набрасывает соображения, каким способом надежней всего приобрести земли по берегам реки Сайото, разрабатывает положение о том, каким образом ряду частных лиц совместно владеть земельными участками на территории Кенз-Вэн, готовится защищать поруганные права протестантов во Франции, продумывает проект займа, равно выгодного для налогоплательщиков и короля, обдумывает перспективы торговли с Индией через Суэц, прикидывает возможности переработки торфа в уголь, задумывается над выгодами разведения ревеня, рассчитывает выгоды займа в форме государственной лотереи, составляет предложение об учреждении бюро по обмену денег и набрасывает чертежи моста в Арсенале.

Он защищает поруганные права несчастных евреев и кальвинистов, к нему являются фантазеры, изобретатели и проходимцы, у него вымогают деньги, ему приносят проекты, начиная с полетов на воздушных шарах, кончая высадкой на луне, так что однажды он в изумлении вопрошает себя:

– Почему всё, что придумывается или проектируется, непременно попадает ко мне?!

Оно тем не менее попадает, и на все эти безумные выдумки и вполне реалистические проекты он аккуратно дает вполне компетентный ответ.

Наблюдающий это неукротимое извержение ума и физических сил наивный и робкий Гюден де ла Бренельри впоследствии разъяснит равнодушным потомкам это удивительное, выходящее из ряда явление:

«Его жизнь была столь же разнообразна, как и его гений, он отдыхал от одних дел, начиная заниматься другими. Особенно характерным для него было умение решительно менять занятия и относиться к новой затее с тем же пылом, с которым до того он занимался чем-то другим. В это время он не ведал усталости, и ни что не могло отвлечь его внимания, пока очередное дело не было завершено…»

Возможно, что отдыхал, и психологически вполне объяснимо, и все-таки попробуйте сообразить, в какие дни и часы, не заполненные мемуарами к королю, переговорами с министрами и капитанами кораблей, погрузками пороха и оружия и разгрузкой американских товаров, судебным процессом против гнусного графа и генерала Лаблаша, спасением Гюдена де ла Бренельри и неутомимой мадам де Годвиль, составлением проектов, приемом посетителей и сочинением пространных ответов на излияния и мольбы неизвестной Нинон он умудряется завершить одну из лучших, одну из самых блистательных комедий мирового репертуара «Безумный день», которую позднее он переименует в «Женитьбу Фигаро»?!

Невозможно сообразить, но он это время находит и комедию завершает, причем умудряется исполнить свой замечательный замысел с неувядаемым блеском.

Глава тринадцатая
Посильный памятник отцу просвещения

Ещё нагружаются его корабли и вместо звонкой монеты из-за океана приходят жульнические послания всегда готовых обобрать ближнего или дальнего ротозея американцев самого малозначительного содержания:

«По приказу Конгресса, заседающего в Филадельфии,

мсье де Бомарше

15 января 1779 года

Мсье!

Конгресс Соединенных Штатов Америки, признательный за те большие усилия, которые Вы приложили, чтобы им помочь, выражает Вам свою благодарность…»

И далее вместо аккуратной выплаты честно заработанных денег ничего не стоящая патетика, приятная одним дуракам:

«Только благородные чувства и широкие взгляды могли воодушевить Вас на Ваше поприще, они являются украшением Вашей личности и обеспечат славу Вашим поступкам. В то время как Вы своим редким талантом верно послужили своему королю, Вы завоевали уважение нашей рождающейся республики и заслужили рукоплескания всего нового Света…»

Эту напыщенную галиматью, отправленную истинному спасителю этой «рождающейся республики», сочинил Джон Джей, председатель, таланты которого так и остались неизвестны даже самым любопытным потомкам.

Ещё его корабли участвуют в битвах за независимость этой не самой порядочной из республик, ещё в июле того же 1779 года у острова Гренада героически гибнет в неравном бою его возлюбленный флагман «Гордый Родриго», о чем, не менее высокопарно, извещает его сам адмирал д’Эстен:

«На борту «Лангедока» на рейде Сен Жорж

остров Гренада, 12 июля 1779 года.

Мсье, у меня есть лишь минута, чтобы сообщить Вам о том, что «Гордый Родриго» хорошо справился со своей боевой задачей и содействовал успеху королевского флота. Надеюсь, Вы меня великодушно простите, что я использовал его в бою. Однако спешу Вас заверить, что Ваши интересы от этого не пострадают, можете в этом не сомневаться. Храбрый мсье де Монту был, к несчастью, убит в бою. Я безотлагательно отправлю в министерство все необходимые бумаги и надеюсь, что Вы поможете мне добиться тех наград, которые Ваш флот так доблестно заслужил…»

И он великодушно прощает болтливого адмирала, с легким сердцем пославшего в бой его в общем-то мирный корабль, и тоже выкраивает минутку, чтобы составить послание на имя Сартина, передавшего ему это письмо:

«Париж, 7 сентября 1779 года.

Мсье,

я весьма благодарен Вам, что Вы распорядились передать мне письмо графа д’Эстена. Очень благородно с его стороны, что в момент своего триумфа он подумал, насколько мне будет приятно получить от него эти несколько строк. Я позволяю себе послать Вам копию его короткого письма, которым горжусь, как истый француз. Оно порадовало меня, как человека, страстно любящего свою родину и не щадящего своих сил в борьбе с этой спесивой Англией…»

Центральное место письма посвящено капитану, который командовал «Гордым Родриго»: